Расставание с мифами. Разговоры со знаменитыми современниками

Крутые маршруты прошлого века привели его отца и мать из Суоми в Сибирь, где Паули Ринне и родился. Он учился в театральном институте в Ленинграде, играл и ставил спектакли на сцене Финского театра в Петрозаводске, семнадцать лет назад переехал в Финляндию.

Из Суоми в Сибирь

«Укки! Укки!» – кричит у калитки светловолосый мальчуган. Я вздрагиваю: нашего укки (дедушку по-фински), отца моей жены Тойво Ланкинена давно уже нет на свете.

– Я ведь тоже укки. У меня пятеро внуков – трое от дочери Риты и двое от сына Арто. Тимо, которого ты сейчас видел, – самый младший…

– Паули, мы не виделись с тобой, пожалуй, с декабря 1970 года, когда Тойво Ивановича в Петрозаводске похоронили… Вскоре мы переехали в Ленинград, а ты с семьей – в Финляндию. Тимо там уже родился?

– Нет, в Петрозаводске, где живет Арто со своей семьей.

– Об успехах Арто и его музыкальных ансамблей мы наслышаны. Ну а чем занят сейчас бывший главный режиссер Финского театра, его артист-премьер?..

– Пасем с Лилей внука, пока Арто по миру гастролирует. Иногда и Рита с внуками к нам на Сяпсю наведывается. Рита и Арто своего укки Уно никогда не видели: его расстреляли в 38-м, а мумикку, бабушку, мою маму Сальми, застали в живых и хорошо помнят.

– Откуда родом Уно и Сальми Ринне?

– Из финского города Котка.

– А как они в Советский Союз попали?

– Перешли границу, вернее, переплыли на моторной лодке. В тридцать первом году в Финляндии была сильная экономическая депрессия и безработица. Мама – продавец в магазине, отец – простой рабочий. В августовскую ночь они вместе с еще двумя парами через Финский залив поплыли в сторону России. Пограничники передали беженцев в Кингисепп, откуда их переправили в Ленинград, в Кресты, где они просидели месяц. Из Крестов их отправили в Сибирь. Они еще не были тогда женаты, мама сказала своим родителям, что они с милым поедут искать счастье в России.

– В Сибири ты и родился?

– Да, летом 34-го, 25 июня на станции Посевной Черепановского района Новосибирской области. Когда подрос, я стал звать себя «мамин сибиряк». Отца я не помню. Мне было три с половиной года, когда его репрессировали в 38-м. Матери сообщили, что отца осудили на десять лет, мы долгие годы ждали, что он даст о себе знать…

– Отца арестовали в Сибири?

– В Карелии, куда они вернулись из Сибири в марте 35-го. Сначала, правда, работали в Тихвине, но они искали не только работу, но и общение, чтобы можно было по-фински говорить, русского они совсем не знали. Зато в Матросах и Вилге, лесных поселках неподалеку от Петрозаводска, финнов было много. Отец и мать работали в лесу, отец вальщиком, потом на пилораме. В Вилге его и взяли. Приписали 58-ю статью, мол, он специально испортил на лесной бирже социалистическое имущество – 12 пил. Сидел он в тюрьме в Петрозаводске, известной тюрьме на Энгельса.

– Как и когда вы узнали, что отца нет в живых?

– Как и многих других репрессированных, его реабилитировали после смерти Сталина – в 56-м. Написали нам, что Уно Ринне умер от рака пищевода в Пряже в 42-м. Жуткая туфта: в 42-м в Карелии, в частности в Пряже, уже были финские войска. Туфту писали аккуратным ученическим почерком. А на самом деле отец получил пулю в затылок 28 сентября 1938 года. Это выяснилось, когда раскопали захоронения в Красном Бору, в двадцати двух километрах от Петрозаводска. Арто с сестрой Ритой нашли, в каком месте лежит их укки, поставили надгробие с фотографией, посадили цветы. А теперь там на большом памятном столбе много фотографий и цветов вокруг.

Абсолютный слух

– Как здорово поет Тимо! И это в два с половиной года. Ты, небось, в столь нежном возрасте еще не выступал?

– Я начал позже – в три года. Читал стихи в клубе в Вилге.

– Стало быть, внук пошел по стопам дедушки-артиста…