Расставание с мифами. Разговоры со знаменитыми современниками

– Я всегда восхищался игрой Тойво Ивановича и очень сожалел, что наши родственные отношения (Тойво Иванович взял с меня слово никогда не писать рецензии на его спектакли) не позволили мне воздать должное при жизни этому великому артисту. Только раз я нарушил слово, когда опубликовал в журнале «Север» в 1968 году очерк о Паули Ринне, где упомянул и о грандиозной работе Тойво Ланкинена в «Белой болезни» по Карелу Чапеку, он играл Маршала, а ты – доктора Галена.

– У меня до сих пор Маршал перед глазами – и смешной, кривляющийся, и чудовищно страшный. Тогда в печати больше напирали на антифашистскую суть нашего спектакля – мы поставили «Белую болезнь» первыми в Советском Союзе, стали дипломантами всесоюзного конкурса, имели большой успех и в Финляндии, и в Ленинграде, и в Карелии. И в этом была прежде всего заслуга Тойво Ланкинена, артиста с необычайно мощной амплитудой. Теперь понимаю, он сыграл в Маршале и Гитлера, и Сталина, и любого другого властителя, манипулирующего волей людей. С неменьшей амплитудой, на соединении комизма (его многие считали чистым комиком) и трагизма сыграл он, пятидесятилетний, двадцатилетнего сапожника Эско в спектакле по пьесе финского классика Алексиса Киви «Сапожники из Нумми».

– Иннокентий Смоктуновский (он видел в Ленинграде, на гастролях Финского театра его спектакли и был в восторге от игры Тойво Ланкинена) говорил мне, что никто не знает, сколько он страдал, чтобы сыграть Мышкина. И никто не знает, сколько страдал Тойво Ланкинен, родившийся в 1907 году в селе рядом с Валкеасаари, нынешним Белоостровом, в Ингерманландии, ощущавшим себя представителем репрессированной нации, чудом избежавший ареста в 37-м, чтобы сыграть и сельского финского сапожника, и эстонского рыбака Йыня в «Диком капитане» Смуула, и чапековского Маршала, и брехтовского Пунтилу…

– Тойво Иванович был очень темпераментный мужик, заводился здорово на сцене и других актеров зажигал. Он был непредсказуем, всегда импровизировал. Умел думать на сцене, а не просто роль вести. Тойво Ланкинен – самый лучший для меня актер Финского театра, у которого я больше всего взял. А как бесподобно он пел финские народные песни… У него был очень хороший лирический тенор. И как запоет он: «Карьялан майлла… Кукку-кукку, каукана куккуу…», про золотую кукушку на карельских землях, песню времен своего детства и юности, проведенных на Карельском перешейке, так трогательно запоет, что у меня слезы на глазах наворачивались…

Пение и высокие технологии

– Пение в Финляндии – это больше, чем пение. В каком еще национальном эпосе мир покоряют и строят пением? А в «Калевале» старый верный Вяйнямёйнен, вековечный прорицатель, строит лодку магическим заклинанием! Паули, тебе ведь посчастливилось сыграть старого верного Вяйнямёйнена в Национальном театре Карелии… Ты согласен с тем, что для финнов пение – это магия, как страсть к порядку, аккуратности, упорядоченности?