Расставание с мифами. Разговоры со знаменитыми современниками

Это все очень важно – уметь оценивать себя и другого, относиться к оценке как к фактору реального знания и умения, вырабатывать критерии. Вы не задумывались, откуда, например, взялось правило, по которому за шесть, кажется, ошибок в диктанте или сочинении полагается ставить двойку? А ниоткуда! Кто-то когда-то так решил – кажется, в пятидесятые годы. С тех пор жизнь сильно изменилась. Наиболее работающим, в связи с появлением телевизоров и компьютеров, становится визуальное восприятие. Сейчас шесть ошибок могут допустить и довольно грамотные ученики. Или, например, кто решил, что именно в это время и именно на столько дней нужно устраивать каникулы? Ни в педагогике, ни в других науках такого обоснования нет.

То же самое с классными журналами. До сих пор удивляюсь: ни в законе об образовании, ни в каком-нибудь приказе министра не написано, что классный журнал является государственным документом.

– И как же Вы с этим боретесь?

– Отказаться от журнала, к сожалению, не удается. Но он не является рабочим документом и заполняется только для отчетов. А каникулы устраиваем через каждые пять недель занятий. На каникулах классы часто разъезжаются. Ездим, например, в Петербург. В дни школьных каникул там в музеи не пробиться, а мы в силу своего индивидуального графика ходим свободно.

– Вернемся, собственно, к образованию. Итак, ребята выбирают не только тему урока, но и предмет, и учителя, и критерии оценки, и темп освоения материала. Существуют, однако, программы, стандартный аттестат и критерии оценки, которые диктует вуз, не знакомый с вашей демократией.

– Аттестат сегодня в России нестандартный. В него вписываются те предметы, которые школьник изучал. Поэтому каких-то предметов в нем может и не быть, зато могут стоять предметы, которых нет в других школах. Конечно, математику и словесность у нас изучают все.

Всё, о чем Вы спросили, сложно, но в условиях некоторой свободы, которая есть у экспериментальной школы, решаемо. Речь идет о содержании образования, главная и до сих пор не решенная проблема. Почему закон Ома надо знать именно к концу этой четверти? Необходимо ли вообще выпускнику средней школы знать строение ядра и в каком классе именно? Программы были составлены давно, они явно устарели.

Мы работаем над выработкой индивидуализированных универсальных умений. Допустим, человек в школе должен уметь понимать текст – художественный (его многослойность), нормативный, деловой, документальный, научный и так далее. Способ понимания текста у каждого свой, но этим универсальным умением должен овладеть каждый. Умение выстраивать план, проект какой-то работы, умение схематично записывать информацию, то есть правильно ее отобрать и интерпретировать… Конечно, на одних уроках этого не сделаешь. Отсюда – много послеурочных дел, игр, вечеров и т. п. Все это объединяет ребят.

Последние пять-шесть лет около 70 процентов наших учеников поступают в вузы и успешно сдают сессии. Один парень признался: мне пришлось выучить обществоведение за одну ночь. То есть то обществоведение, которое преподавалось в школе, для поступления в институт не годилось, но его выручил навык работы с материалом. Я забыл сказать, что благодаря сокращению длительности урока у нас, кроме новых дисциплин и междисциплинарных занятий, выкраивается полчаса в неделю для индивидуальной работы с каждым учеником.

Мне никто не перезвонил

– Итак, не игра в самоуправление, а реальная демократия. Повлияло ли это как-то на Вашу личную жизнь, на Ваш характер?

– Конечно, и очень сильно. Я и в советские годы считал себя демократом. Из партии вышел сознательно еще во время событий в Вильнюсе. Моя задача: создать школу свободных людей. При этом я решил лично для себя, что буду поступать всегда согласно правовым нормам. Потом стал вести право в старших классах.

Демократия и руководитель… Иногда все хочется сделать самому. Так, кажется, будет и быстрее, и лучше. Приходилось переучивать себя. И знаете, при этом сознание становится как-то чище. И коллеги замечают, и сам я чувствую, что мне все чаще искренне хочется советоваться с ребятами.

– Начинали Вы на заре перестройки. За двадцать лет ситуация в стране сильно изменилась, и люди, которые когда-то поддержали Ваш эксперимент, надо полагать, тоже. Сегодня сказать: «Все те же мы…», можно только со слезами на глазах.