Расставание со счастливым финалом

Через час, когда Камилла с Итаном немного освоились на новом месте, Ноа показал им остальной дом, после чего они пошли на террасу, где их ждал накрытый к обеду стол. Позже, когда ребенок отдохнул, они все загрузились в пикап и поехали к одному из амбаров. Ноа взял на руки Итана и понес его через пустой сарай к загону с лошадьми. Когда они подошли к ограждению, малыш радостно заулыбался, когда Ноа позволил ему погладить одну из лошадок.

Камилла наблюдала за отцом и сыном, и ее сердце болезненно сжималось. Ноа вел себя так расслабленно и казался таким счастливым на своем ранчо. Она согласилась на его предложение остаться здесь до среды и присмотреться к его образу жизни. Ноа очень хотелось, чтобы Камилла прониклась любовью к этому месту.

Только получится ли у нее разделить его восторг?

Вечером Ноа пожарил ароматные стейки на гриле, и они поужинали, уютно расположившись в столовой, окна которой выходили на патио и бассейн.

Итан сидел в своем высоком стульчике между Ноа и Камиллой, выглядевшей очень расслабленной и умиротворенной. Ноа очень хотелось, чтобы ей понравилось на ранчо. До того момента, как она согласилась приехать к нему сюда, ему казалось, что у них нет совместного будущего. Когда Ноа вернулся со службы в армии, он не собирался возобновлять их отношения, но в ту же секунду, когда он узнал об Итане, все изменилось. Ему хотелось, чтобы у ребенка были и мама, и папа, и он считал, что Камилла будет для их сына самой лучшей мамой, потому что это был ее собственный ребенок и она души в нем не чаяла.

Ноа подумал о тех ночах, которые они провели вместе. Его влечение к Камилле не стало слабее, и он по‑прежнему считал ее самой сексуальной женщиной из всех, кого он знал, и самой неотразимой во многих вещах. Ноа никогда не забывал ее, но он не собирался ради нее менять свой жизненный уклад и переезжать в Даллас. Хотя даже если бы он согласился бросить ранчо, оставалась еще одна проблема — его властный характер. Да, Ноа привык брать на себя лидерство во всем и не мог изменить себя. Если Камилла не подстроится под него, они не смогут быть вместе. Но неужели она предпочла бы жить с парнем, который в тяжелую минуту спрячет голову в песок, и гори все синим пламенем?

К тому же Ноа считал, что Камилла сама не прочь покомандовать. Он вспомнил, как когда‑то разговаривал с Таном по поводу характера его младшей сестры, и тот со смехом сказал, что Камилла никогда бы не стала такой уступчивой, как ее мать, даже если бы попыталась.

Но насчет ранчо можно было что‑нибудь придумать. Ноа мог бы проводить некоторое время в городе, он в любом случае ездил туда, чтобы навестить родных, а Камилла могла бы приезжать к нему сюда. Она ведь в конце концов приняла его предложение. И ее согласие свидетельствовало о том, что она ищет какой‑то компромисс, потому что до недавнего времени она даже слышать о ранчо не хотела.

Потом его вдруг осенило. Камилла столько всего сделала, чтобы упрочить их отношения, а он просто сидел сложа руки. Может, ему действительно стоило больше времени проводить в Далласе. Но сначала следовало разобраться, что он испытывал по отношению к Камилле. В этот раз, когда он встретился с ней после возвращения домой со службы, он сразу же понял, что его влечет к ней с прежней силой. Но он не успел осознать глубину своих чувств, потому что узнал о том, что у него есть сын, и мысли о ребенке вытеснили все остальное.

Ноа взглянул на свой стол, где стояла та самая фотография Итана, которую подарила ему Камилла. Ребенок приводил его в восторг, и он сам не заметил, как полюбил сына всем своим сердцем.

Ноа знал, что испытывал к своему ребенку безграничную и безусловную любовь. Но что он мог сказать насчет Камиллы? Если бы любил ее, стал бы он думать о том, чтобы заручиться поддержкой адвокатов и, если понадобится, начать судебное разбирательство по вопросу опеки над сыном? Чем он готов был пожертвовать, чтобы удержать ее? И смогут ли они когда‑нибудь уладить свои разногласия?

Когда Камилла уложила Итана спать и на цыпочках вышла из его комнаты, Ноа поджидал ее в коридоре.

— Ноа, я хочу спать поближе к нему, — сказала она, когда он подошел к ней и обнял.

— У меня по всему дому мониторы, которые ловят малейший звук. С ним ничего не случится.

— Все равно. Я бы…

Ноа не дал ей договорить, прильнув к ее губам и положив конец спорам. И после его поцелуя Камилла не стала противиться, когда он подхватил ее на руки и отнес в свою спальню.

В пятницу вечером, оставив Итана под присмотром Гильды, Камилла с Ноа отправились на танцы.

Она надела облегающую красную футболку с глубоким вырезом, джинсы в обтяжку, широкий кожаный пояс, сделанный вручную, черные ботинки и черную ковбойскую шляпу. Камилла не стала собирать свои длинные волосы, и они свободно ниспадали ей на плечи.

Когда она спустилась вниз, Ноа, поджидавший ее в холле, подошел к ней и обнял ее за талию.

— Дорогая, ты сегодня чертовски хороша.

— Могу сказать то же самое о тебе, — улыбнулась Камилла.