Расстояние

Дальше Геннадий Аркадьевич не слушал, на цыпочках он поплёлся в конец коридора, в ванную комнату. Тихо закрыл за собой дверь, не включая света, приоткрыл узкое окно прямо под потолком и засмотрелся в него. Небо было чистым, веяло холдом, он не заметил, что озяб. Вдруг на чёрном небосклоне, слабо усеянном тусклыми звёздами, мелькнул падающий метеор. Безроднов не успел загадать желание, неожиданно он почувствовал себя плохо, голова закружилась, на грудь легла нестерпимая тяжесть, дыхание стало прерываться. Ранее Геннадий Аркадьевич не жаловался на здоровье, хоть время от времени получал неприятные сигналы, его нервный образ жизни сглаживался внутренней энергией и целеустремлённостью, однако сейчас он почувствовал, что не может справиться в одиночку. Еле доковыляв до спальни, переполошив успевшую задремать жену, он лёг в кровать, отвечая на её беспокойство лишь: «Потом, утром, ничего», – и прочее. Постепенно ему стало легче, но ни Геннадий, ни Оксана заснуть не смогли, встретив первый рассвет в новом роскошном доме в тревогах и ожидании, в растерянности и отчаянии, совершенно не обращая внимания на факт, которым вчера были заняты все их помыслы.

Детям и Жене они ничего не сказали, поспешно выпроводив их отсюда, хоть могли провести вместе ещё один выходной день. Геннадий Аркадьевич спустился только к окончанию завтрака и объяснил свой жалкий внешний вид тем, что плохо спал на новом месте. К врачу он обратился лишь в понедельник. Ничего серьёзно у него не нашли, однако после сердечного приступа рекомендовали покой, который он мог себе позволить. Неспешно занимаясь домом и садом, стареющий делец оказался в необычном положении, будто открыл для себя доселе неизвестную сторону жизни. Оказывается, можно существовать, никому ничего не доказывая, никуда не спеша, ни под кого не подстраиваясь, изо дня в день видеть те же лица, делать одно и то же, не ожидая осязаемого результата от собственных усилий, лишь наблюдать, как всё меняется, а решения находятся без твоего непосредственного участия. Геннадий Аркадьевич оглянулся вокруг только тогда, когда в его жизни произошло нечто трагическое, когда он упал и стал искать посторонней помощи, чтобы подняться, поскольку сделать это самостоятельно мужчина был уже не в состоянии.

Так прошла неделя, потом другая. Света, несколько удивлённая поведением отца, на работе ни во что не вмешивалась и ни о чём не расспрашивала, ожидая его скорого возвращения. Впрочем, многое осилить она и не могла. Иногда он наведывался в город, но по посторонним, житейским делам, которые вели за него другие: продажа квартиры, обустройство дома, разбивка парка – Геннадий Аркадьевич рассматривал чужие предложения и выбирал на свой вкус, не вмешиваясь в процесс. Виделся с сыном, виделся с Женей, которые советами и участием направляли его в некоторых предпочтениях, но ничего касательно работы между ними не обсуждалось, ведь они были бесконечно далеки от его дел.

В другом состоянии пребывал Аркадий. Раз зароненное сомнение в незрелом уме даёт многообразные всходы, частенько остающиеся неосознанными. Он переживал неспокойную пору, что казалось справедливым не только относительно его внутреннего состояния, течение жизни в целом давало сбой. Просчёты и недоделки на работе, бытовые затруднения, не вовремя оплаченные счета, не купленные в магазине продукты приводили молодого человека в состояние мелкого отчаяния, которое сказывалось и на отношениях с людьми. Аркадий стал резче в общении с родными и коллегами, и если первые вполне могли с этим мириться, то последние начали искоса на него поглядывать. С Женей тоже не складывалось, что делало парня ещё более неуверенным в себе, теребило внутренней тревогой и в конечном итоге по спирали отдаляло молодых людей друг от друга. После их ночного разговора, который полунарочно, полунечаянно подслушал Геннадий Аркадьевич, он всё ещё не уверился в её готовности выйти за него замуж. По неопытности Аркадий отвергал внешние условия, своё материальное состояние, её скромные перспективы, и полагался лишь на чувства, однако Женя не давала ему заверения в своих, а почему, пусть останется на её совести. Но главным, конечно, являлся внутренний дискомфорт, лишь со следствиями, но не причиной которого молодой человек пытался бороться.

Наследие

О доме, где он жил, надо сказать особо. В своё время квартиры в нём не покупались, а предоставлялись людям, добившимся в советском обществе определённых успехов, например, как Аркадий Иванович. Однако со временем так или иначе выдающихся предков стали заменять менее выдающиеся потомки, внуки которых зачастую либо продавали доставшееся им по наследству дорогое жильё, либо вели откровенно паразитический образ жизни, сдавая его полностью или частично внаём или запуская донельзя, как и собственную жизнь. Пусть таких было меньшинство, однако особая атмосфера интеллигентности и уверенности в собственных силах казалась давно потерянной, ныне дом представлял собой нечто наподобие коллективной ночлежки с различными по удобству номерами.