Расстояние

Анна всегда держала его при себе, и даже в день гибели, Аркадий это смутно помнил, портрет находился в её сумочке, он лежал там постоянно, мать очень ценила первый творческий опыт сына. Однако после портрет исчез. Это молодой человек тоже смутно помнил, позже бабушка перебирала и укладывала вещи погибшей дочери. Его искали, но не нашли и в конце концов успокоились. Мало ли что могло случиться: выронили, забыли, затеряли в суматохе, наконец, тот мог просто сгинуть на месте катастрофы. Но теперь выходило, что всё это время портрет лежал у Геннадия, причём он о нём прекрасно помнил, раз не забыл при переезде. Но как тот к нему попал? Первой в больницу к трупу Анны приехала её мать, супругу не могли передать личные вещи покойной раньше тёщи, не стал бы он специально искать его и там, где всё произошло, его бы туда не пустили, а если бы что-то нашли, то передали официально, о чём знали бы все, не рылся бы Геннадий и в одежде умершей жены, этим занялась Елена Борисовна. И вообще, зачем скрывать факт владения такой безделицей?

Аркадий, стоя среди квартиры и прокручивая в уме возможные варианты, всеми силами старался не верить единственному логичному объяснению, которое напрашивалось само собой и подтверждалось тем, что парень успел узнать об отце, матери и их отношениях. Ему надо было поговорить с Геннадием.

Бессонная ночь тянулась мучительно долго, с рассветом молодой человек почувствовал себя совершенно разбитым. Ворочаясь в кровати в полудрёме, время от времени жёстко пресекаемом неожиданным волнением, он даже не думал, в его голове проносились смутные образы, отдельные фразы, подчас посторонние, но неумолимо, довлея надо всем, раз за разом возникал лик Анны, из-за возраста, в котором сын с ней расстался, обрётший идеальные черты. По сигналу будильника в восемь утра окончив бесплодные попытки уснуть, парень привстал на кровати, его мысли слегка прояснились, собрался и направился прямиком на работу.

Там Аркадий вновь почувствовал себя в своей тарелке, а пара чашек кофе на время сгладила усталость после бессонной ночи. Переменить привычный ход дня в голову ему не пришло, очевидное решение, настойчиво напрашивавшееся вечером, затуманилось, отодвинулось, потеряло ясность и не только от страха, но и здоровой объективности, которую навязывает день. Однако не таким человеком был Аркадий, который бегает от неприятностей, ведь не такими людьми были и его отец, и его дед, иначе бы они ничего в жизни не добились.

Геннадий Аркадьевич пребывал в благостном безделье, когда раздался звонок сына. Он сидел в новом доме и ужинал перед телевизором, рядом на диване полулежала Оксана, глубоко погружённая в планшет. Занятное совпадение, на выходных ему действительно надо было наведаться в город, в субботу назначена встреча с риэлтером и покупателем в старой квартире, после которой они и условились встретиться. Ничего необычного стареющий делец в свидании тет-а-тет не усмотрел. Может, дело было в деньгах, может, речь зайдёт о планах молодого человека и свадьбе с Женей (и тогда им действительно стоило поговорить наедине в спокойной обстановке, чтобы ни одна из женщин не проболталась будущей невестке раньше времени), да мало ли что ещё сын хотел бы обсудить с отцом.

Но настрой Аркадия оказался совсем иным. После договорённости о встрече он успокоился и даже выспался ночью, однако внутреннее напряжение за оставшиеся четыре дня только возрастало. Молодой человек был бы рад забыть обо всём прочем, если бы оно не напоминало о себе, и, прежде всего, о Жене, не на шутку встревожившейся продолжительным молчанием Аркадия. В пятницу вечером он наврал ей по телефону о занятости на работе, необходимости помочь отцу в делах и прочем, чему та, конечно, не поверила, однако девушке хватило прозорливости отнести его молчание и ложь не на свой счёт, что стоило немалых усилий над собой, а на то, что в его жизни происходит нечто существенное, к чему она не имеет никакого касательства и помочь ничем не может. Успокоилась Женя лишь тогда, когда Аркадий пообещал завтра вечером заехать за ней.