Читаем Расстроенная психика. Что рассказывает о нас необычный мозг полностью

При этом Андреасен обнаружила, что многие писатели, которых она изучала, на разных этапах своей жизни страдали расстройствами настроения, в то время как в контрольной группе эти расстройства наблюдались лишь у 30 % испытуемых без творческих наклонностей, но со сравнимыми с писательскими IQ. Подобным образом Джеймисон и психиатр Джозеф Шильдкраут обнаружили, что 40–50 % наблюдаемых ими писателей и художников страдают расстройствами настроения – биполярным либо депрессией74.

Андреасен также обнаружила, что особо одаренные творческие люди чаще, чем члены контрольной группы, имели одного или нескольких родственников первой степени, страдающих шизофренией. Это навело ее на мысль, что некоторые особо креативные люди обязаны своей одаренностью субклинической шизофрении, которая “освобождает ассоциативное мышление достаточно, чтобы повысить их творческие способности, но недостаточно, чтобы сделать их психически больными”75.

Свое эссе о творчестве Андреасен заканчивает цитатой из книги “Игры разума” (A Beautiful Mind) – изложенной Сильвией Назар биографии математика Джона Нэша, который страдал шизофренией и при этом получил Нобелевскую премию по экономике:

Назар рассказывает, как коллега-математик навестил Нэша в больнице Маклин. “Как можете вы, математик, человек, посвятивший себя здравому смыслу и логической истине, верить, что инопланетяне посылают вам послания? – спросил Нэша коллега. – Как вы можете верить, что пришельцы из космоса завербовали вас, чтобы спасти мир?” Нэш ответил ему: “Дело в том, что мысли о сверхъестественных существах приходят ко мне точно так же, как и математические идеи. И я принимаю их всерьез”75.

В большом исследовании, недавно опубликованном в журнале Nature Neuroscience, Роберт Пауэр, тогда сотрудничавший с исландской компанией deCODE genetics, вместе с коллегами обнаружил, что генетические факторы, повышающие риск развития биполярного расстройства и шизофрении, более распространены у людей творческих профессий87. Вероятность встретить такие варианты генов у художников, музыкантов, писателей и танцоров в среднем на 25 % выше, чем у людей не столь творческих профессий, например фермеров, разнорабочих и продавцов. Основатель и исполнительный директор deCODE Кари Стефанссон, выступивший соавтором этого исследования, отметил: “Чтобы быть творческим, нужно думать по-другому. А когда мы другие, нас часто называют странными, чокнутыми и даже умалишенными”88.

Считая психотические состояния совершенно чуждыми нормальному поведению, мы не можем уяснить, что они часто оказываются лишь ярчайшими проявлениями типов характера или темперамента, вполне обычных для основной массы населения, и просто чаще достигают большего развития в психике мыслителей, ученых и художников. Это говорит о том, что люди с психическими расстройствами, вероятно, легче получают доступ к определенным аспектам бессознательного. Эта разница с психически здоровыми особенно важна в сфере творчества. Не менее важно и то, что упрощенный доступ психически больного человека к творческому началу в его бессознательном вполне можно воссоздать, судя по опыту сюрреалистов.

Заглядывая в будущее

Отказавшись от мысли, что творчество навевают музы или безумие, и приняв тот факт, что оно рождается в мозге, мы все равно полны вопросов.

Творчество кажется нам чем-то необычным. Мы все наделены воображением и креативно используем его, чтобы решать проблемы и генерировать новые идеи. И все же люди, способные создавать удивительные новые вещи, бесспорно, чем-то от нас отличаются. Внутреннее стремление к творчеству и готовность к усердной работе хоть и необходимы, но недостаточны для объяснения, почему некоторые люди творчески исключительны.

Психические заболевания, такие как шизофрения и биполярное расстройство, продемонстрировали ключевую роль бессознательных психических процессов в творчестве. Исследования страдающих аутизмом проливают новый свет на природу таланта и способность к креативному решению задач. Болезнь Альцгеймера и лобно-височная деменция показывают пластичность человеческого мозга. Эти болезни могут поражать левое полушарие мозга, раскрепощая более творческое правое и приводя к неожиданному проявлению творческих способностей или радикальным переменам в творчестве.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Как появились университеты в России? Как соотносится их развитие на начальном этапе с общей историей европейских университетов? Книга дает ответы на поставленные вопросы, опираясь на новые архивные источники и концепции современной историографии. История отечественных университетов впервые включена автором в общеевропейский процесс распространения различных, стадиально сменяющих друг друга форм: от средневековой («доклассической») автономной корпорации профессоров и студентов до «классического» исследовательского университета как государственного учреждения. В книге прослежены конкретные контакты, в особенности, между российскими и немецкими университетами, а также общность лежавших в их основе теоретических моделей и связанной с ними государственной политики. Дискуссии, возникавшие тогда между общественными деятелями о применимости европейского опыта для реформирования университетской системы России, сохраняют свою актуальность до сегодняшнего дня.Для историков, преподавателей, студентов и широкого круга читателей, интересующихся историей университетов.

Андрей Юрьевич Андреев

История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука