Рассуждения о методе. Начала философии. Страсти души (сборник)

L. В-пятых, если покоящееся тело С меньше В, то последнее, при сколь угодно медленном движении по направлению к С, после столкновения будет двигать С с собою, перенося в него такую долю своего движения, которая нужна, чтобы оба тела продолжали движение с равной скоростью. Если В вдвое больше С, то оно перенесет в С третью часть своего движения, так как эта третья часть будет двигать С столь же быстро, как две оставшиеся будут двигать вдвое большее В. Поэтому, встретившись с С, В замедлит движение на одну треть против прежнего, то есть чтобы подвинуться на расстояние двух шагов, для него потребуется то время, которое раньше требовалось для прохождения трех шагов. Равным образом, если В будет втрое больше С, то оно передаст последнему четвертую часть своего движения; то же и в иных случаях.

LI. В-шестых, если покоящееся тело С оказывается вполне равновеликим движущемуся к нему В, то С будет отчасти побуждаться последним вперед, а отчасти будет отталкивать В: так, если В приближается к С со скоростью 4 единиц, то оно сообщит С одну единицу скорости, а со скоростью оставшихся трех единиц направится в обратную сторону.

LII. Наконец, если В и С движутся в одном и том же направлении, С медленнее, а В, следующее за ним, быстрее, так что в конце концов настигает С, – и если при этом С больше В, но преизбыток скорости В больше, чем преизбыток величины С, – то В переносит в С столько из своего движения, сколько нужно, чтобы оба тела двигались после с равной скоростью и в одну и ту же сторону. Но если, напротив, избыток скорости в В меньше, чем избыток величины С, то В отскакивает в обратную сторону, сохраняя все свое движение. Избыток же высчитывается здесь так: если С вдвое больше В, а В не движется вдвое быстрее С, то В не только не гонит вперед С, но само возвращается назад; если же В движется более чем с двойною скоростью, то толкает С. Так, если С имеет лишь 2 единицы скорости, а В – 5, то 2 единицы скорости отнимаются от В и, перемещаясь в С, составляют лишь одну единицу, потому что С вдвое больше В. Отсюда и вытекает, что оба тела, В и С, после столкновения движутся каждое с тремя единицами скорости; так же должно рассуждать и в остальных случаях. И не нуждается все это в проверке, ибо явствует само по себе.

LIII. Но благодаря тому, что не может быть тел, так отделенных от всех остальных в мире, и не бывает обычно вокруг нас тел, совершенно изолированных, счет для определения того, насколько изменяется движение отдельных тел вследствие их столкновения с другими телами, очень затрудняется. Вместе с тем должно принимать во внимание все случающееся вокруг тела, а также то, что действия тел весьма различны, смотря по тому, тверды тела или жидки. Здесь и должно исследовать, в чем состоит их различие.

LIV. Именно через свидетельство чувства мы познаем только то, что частицы жидкостей легко выступают из своих мест и потому не сопротивляются направленным против них движениям наших рук; наоборот, частицы твердых тел так взаимно сцеплены, что их невозможно разъединить без силы, достаточной для преодоления сцепления. И, исследуя напоследок, как случается, что одни тела уступают свои места иным телам без особого усилия, другие же тела далеко не так легко, мы быстро подметим, что тела, уже находящиеся в движении, не препятствуют другим телам занимать оставленные ими места, а покоящиеся тела могут быть вытолкнуты из своих мест только с известным усилием. Отсюда легко заключить, что тела, которые поделены на множество различно движущихся мелких частиц, – жидки; тверды же тела, все частицы которых, будучи взаимно связаны, покоятся.

LV. Мы не в состоянии выдумать никакого клея, который сцеплял бы между собою частицы твердых тел крепче, чем их сцепляет покой. Да и чем бы мог быть этот клей? Не субстанцией: ибо раз те частицы – субстанции, то нет им основания сцепляться посредством иной субстанции лучше, чем сцеплялись бы они сами по себе; равно и не модусом, отличным от покоя: нет модуса более противоположного движению, разделяющему эти частицы, чем покой последних. А помимо субстанций и их модусов нам не известен никакой иной род вещей.