Рассвет

Лесная женщина смогла приподняться на локте. Другая рука сжимала рассеянно стрелу, торчавшую ниже плеча. Аэрилин видела по ее темным бровям, что ей больно.

— Элена! О, сильно болит? Ты в поря…?

— Что это было? — взвыла Элена. Кусочки лучника были на ее лице и волосах. Она посмотрела на Аэрилин с шоком в глазах.

— Я предупреждала… эти стрелы от беды.

— От беды? Это так ты хотела сражаться? — Элена рухнула на спину и посмотрела на деревья. — Ты могла промазать. Я могла разлететься на кусочки.

Аэрилин это поразило.

— Он выстрелил в тебя! Что мне было делать? Стоять и смотреть, как он тебя режет? И я целюсь идеально. Я тренируюсь постоянно.

Элена застонала.

Аэрилин нахмурилась и повернулась к ране. Кровь текла рядом со стрелой, но ее было не так много, чтобы Элена погибала. Но кожа вокруг ее маски была бледной, и она дышала тяжелее обычного.

— Ты…? Ты выживешь?

Элена посмотрела на нее, словно услышала самый глупый вопрос, что ее приободрило.

— Да. Я буду жить. В сердце этот идиот не попал.

— Я надеялась. Почему ты не двигалась?

Элена молчала. Она нахмурилась.

— Просто вытаскивай осторожно. Я не хочу лишиться головы…

— Вытаскивать? — Аэрилин сжалась, когда та кивнула. Ее пальцы онемели.

— На стреле был яд… нет, не такой, — рявкнула Элена, когда та охнула. — Этот яд от шептунов. Он лишил меня сил, так что я временно помочь себе не могу. Придется… тебе.

* * *

Элена удивилась тому, как быстро она согласилась. Ее многое удивляло: уверенность, с которой Аэрилин держала лук, прямой полет ее стрелы и оглушительный взрыв. Но больше всего ее поражало, что Аэрилин не переживала из-за этого.

Аэрилин схватилась за стрелу так спокойно, что это почти… тревожило.

Ослепляющая боль заставила ее закричать, слезы выступили на глазах, и стрела пропала. Элена замерла, боль в ране оглушала ее. Она услышала, как рвется ткань, рану пронзила боль, и она закрыла глаза, чтобы удержаться в сознании.

Ее плоть медленно перестала кричать. Давление рук Аэрилин притупило боль.

— Жаль, Каэла тут нет. Он бы это быстро запечатал.

— Его нет. Так что нужно чем-то это перевязать.

Она услышала, как рвется ткань, Аэрилин бормотала.

— Я говорила взять бинты.

— Если тебе все позволить, мы взяли бы половину поместья. Почему ты вернулась? — сказала Элена, прерывая возмущение Аэрилин. — Я думала, ты ушла играть в охоту.

— Я… все закончилось, когда я услышала крики и звон отсюда. И я не играла, я умею охотиться. Перевернись.

Элена села и старалась не двигаться, пока Аэрилин перевязывала ее.

— Привяжи мою руку к груди.

— Она сломана?

— Нет, — Элена старалась говорить медленно. — Но иначе рана порвется. Оберни под локтем, а теперь сильно затяни…

— Рану нужно зашить, — рычала Аэрилин, прижимая ткань. — Наша деревня недалеко, и у нас хороший целитель.

Боль Элены притупила ее страх.

— Нет. Я не хочу сидеть днями, пока ты общаешься со своим народом, — сказала она, Аэрилин нахмурилась.

— Но выбора ведь нет? Та деревня близко… и я не думаю, что ты хочешь останавливаться в деревне у замка у целителя.

Она встала и вытерла руки о штаны. На ее тунике не хватало столько ткани, что было видно полоску кожи.

— Почему это не хочу?

— Я знаю, кто ты, Элена. Она редко тебя выводила, но я видела тебя при дворе. Нужна не только маска, чтобы меня обмануть, — добавила Аэрилин. — Когда ты показалась в долинах, я подумала, что Д’Мер… прислала тебя следить за мной. Даже когда ты ушла, я думала, что ты рядом. Я хотела поговорить с ней об этом в замке. Сказать ей, что ее играм пришел конец, что ты уже мне все рассказала и готова поведать королю. Я знаю, какую работу ты выполняла для нее, — продолжила Аэрилин, не глядя на Элену. — Не сложно представить, видя тебя с кинжалами. И я думала, что графиня так захочет сохранить тебя, что сделает все, что я скажу. Но ты уже на нее не работаешь, да?

За ее ухмылкой был холод. Лед не был направлен на Элену, но она его ощутила.

Аэрилин оглянулась на тела вокруг них, ее мрачная улыбка не дрогнула.

— Д’Мер отправила тебя за мной в начале, чтобы следить или привести в Великий лес. Но ты, похоже, передумала.

Она сжала пальцы на остатках туники и прикусила губу.

Элена знает, что произойдет.

— Не надо. Прошу, не…

— И хотя ты знала, что она убьет тебя, ты согласилась отвезти меня! — зарыдала Аэрилин. — Ты была такой храброй, а я только ранила тебя. Я тут ужасная. Я воротила нос от тебя, не видела, что ты делала… ради моих друзей, ради королевства… ради меня, — слезы лились из ее глаз, оставляя дорожки на щеках. — Знаю, она заставляла тебя творить ужасы, но я хочу, чтобы ты знала, что мне все равно. Не важно, что было раньше. Теперь понятно, что ты нас любишь. И я… буду стараться заслужить это.

Элена смогла скрыть эмоции, но мысленно вздохнула с облегчением. Аэрилин почти угадала правду. Она замерла у двери. Она была удивлена, что дочь торговца надеялась использовать ее против графини, но это ничего не меняло.

Элена будет держаться своего плана.

— Нет смысла плакать. Пойдем к замку. Я знаю другой путь, — сказала она, видя, что Аэрилин хочет спорить. — Графиня не узнает о нас, пока не будет поздно.