Рассвет

Даже горная зима не могла выстоять перед силой света. Он лишил камни льда, отогнал холод. Снег кипел и растекался, как растопленная сталь; шипение пара заполняло воздух за грохотом бури.

Каэл поразился на миг, ощутив, как жар проникает в щели между чешуей. Он прогонял сомнения, запечатывал трещины, чтобы жар не поглотил его. Он отвел взгляд от сферы, чтобы сосредоточиться, и увидел, что Гвен не сдвинулась.

Ее голова была повернута, она скалилась из-за жара. Но даже когда свет стал ярче, и она вскрикнула от боли, она упрямо держалась за камень, чтобы ветер не отбросил ее.

Каэл забыл о тревоге и сомнениях.

— Отпусти! — завопил он, сердце в панике колотилось. — Просто отпусти!

Но она не слышала, как бы он ни ревел.

Огни появились в тучах. Сфера была готова взорваться. Каэл прошел среди ветра и жара, бредя по колено в тающем снеге. Он схватил тунику Гвен, и свет вспыхнул, ослепляя. Его сила воина была напитана паникой. В последние секунды перед огнем он оторвал Гвен от земли и слепо побежал в сторону изо всех сил.

И огонь пролился.

Огонь высотой и шириной с деревья вырастал из земли за ним. Он озарял все золотым светом, а потом все погрузилось в тень. Каэл держал Гвен под собой, огонь ревел, и ее тело дрожало от злого воя.

Хотя чешуя его брони хранила тело от ожогов, Каэл ощущал жар. Он был словно живым существом, змеей, готовой напасть. Он знал, если дрогнет хоть на миг, жар задушит их обоих. И он боролся и держался.

Когда он подумал, что Гвен больше не вытерпит, огонь угас.

Он пропал с шипением в морозном воздухе. Ветер теперь был с гор, а не странный порыв от магии Ульрика. Он унес дым, поднимая с земли кучи пепла.

Глаза Каэла все еще болели от света. Он смотрел, как тени впереди становятся людьми и магами, как появляется архимаг, переводящий взгляд с неба на Каэла.

Пот был на его лице, пропитал мантию вокруг воротника. Он увидел, что Каэл жив, и оскалился. Он поднял кулак снова, рука дрожала от усилий…

— Нет!

Кричал не Ульрик, а Гвен. Она оттолкнула Каэла с удивительной силой, и он откатился. Она вскочила на ноги, сделала два робких шага к обгоревшей земле перед ними, а потом упала на колени. Она рухнула, словно стрела попала в живот, и Каэл подумал, что она ранена.

Он опустился рядом с ней. На ее лице были красные ожоги — бреши в краске, где пропал слой кожи. Но, когда он потянулся к ранам, она ударила кулаком по его шлему и закричала:

— Нет!

Она ударила снова, но он едва ощущал. Он чувствовал только, как желудок растворяется на земле.

Черный круг тянулся перед ними, кольцо, что должно было уничтожить первый ряд дикарей. Хотя многих отбросил ветер, некоторые воины устояли.

Теперь их кости лежали грудами… черными, как ночь.

— Нет… — голос Гвен был сдавленным, полным боли. В ее глазах боль смешалась с яростью. Она провела пальцами по ранам, вся кожа стала красной, как ее ожоги.

Воины, которых отбросил ветер, вставали на ноги. Они выбежали из облака пепла на ее крики. Они помрачнели при виде товарищей. Гнев кипел в их глазах.

Каэлу не нужно было хватать их за руки, чтобы ощущать их гнев, дикие крики их сердец. Он видел это в их глазах, в их взглядах. Это окутывало его пробудившимся жаром, добавившимся к его гневу. И когда Каэл повернулся, его ярость могла сотрясти горы.

Ульрик увидел смерть в темных глазах, лицо стало пепельным. Он поднял кулак выше и прокричал слова, которые Каэл не слышал, потому что ревел, вложив весь гнев в звук.

Крик из его горла рос, дикари подхватывали его, собираясь за ним.

Ульрик чуть не упал о мантию, спеша убраться за солдат. Он бежал меж их рядов, все еще поднимая кулак, крича:

— В атаку! Бейтесь, дураки!

Солдаты шагнули вперед, Средины думали, что их силы им хватит. Солдаты прошли голубой щит, и сияющий покров прилипал к их броне. Первые ряды опустились на колено, подняли копья, целясь в грудь дикарей. Лучники приготовились за ними. Они двигались быстро, шлемы повернулись к нападающим.

Сапоги Каэла громыхали под ним. Его задевали копья, но он смотрел на солдата перед собой. Его оружие лениво лежало между кулаков в броне. И пока Каэл не оказался в десяти шагах, его хватка не стала крепче. Его забрало опустилось, и Каэл представил, что солдат улыбается, поняв, что дикари не останавливаются. Он, наверное, думал, что бой закончится к полудню.

Он ошибался.

Бой должен закончиться раньше.

Каэл услышал скрежет металла, наконечник копья разбился об его грудь, он увидел, как расширились глаза солдата в прорези шлема, озаренные на миг восходящим солнцем. А потом алая волна прокатилась по его руке, голова солдата откатилась, сбитая острыми краями его чешуи.

Воины отбивали копья щитами, даже не замедляясь. Они легко уклонялись от стрел, взмахивали мечами по дуге, ударяя солдат по головам и грудям.

Когда их мечи ломались, они махали кулаками.

Каэл прошел к середине толпы, когда от магов донеслись приглушенные слова. Они втроем стояли вместе, пот капал с их подбородков, пока они пытались удержать голубой щит на месте. Но остальные отступили.