Рассвет

Мужчина прошел к водопаду. Его фигура словно дрожала, пока он приближался, тысячи ручьев падали с камней, и его голова и плечи словно пылали огнем. Он возвышался над ней, высокий, как великан. Тень замерла снаружи, тихая, как призрак, за занавесом воды.

Он ждал.

На его горле вспыхнула красная линия. Ошейник сиял и шипел, как меч по камню. Он сдвинулся.

Ледяная вода хлынула по его телу потоком, заставила пригнуть голову, намочила его темные волосы, прилепив их к лицу. Ручьи стекали по его голым плечам и груди. Они врезались в линии на его животе, линии тонкой черной чешуи.

Больше чешуи покрывало его колени и ступки. Она увидела чешую на его пальцах, ладони сверху покрывал щит черной чешуи. Шипы торчали из его локтей.

Его подбородок был у груди, тень затмевала лицо, усиливая сияние ошейника. Его дыхание было глубоким и спокойным. Оно клокотало в его груди, словно он вдыхал тысячу лет, и все внутри износилось.

Воздух между ними накалился. Он собирался напасть.

Килэй замахнулась Предвестником, готовясь драться насмерть. Но он сжал ее запястье тисками. Он ударил ее руку по стене, и меч выпал из хватки. Камень разбился под ее костяшками.

Он убьет ее. Он раздавит ее на месте — Килэй ощущала дрожь предупреждения в его мышцах, слышала скрежет ошейника. Но боролась.

Ее кулак ударил его по животу. Она била его снова и снова, чтобы оттолкнуть, но он не дрогнул. И когда она ударила по его челюсти, по голове, он не двинулся. Она наступила ему на ноги.

Ничего.

Его хватка стала крепче, а предупреждение яростнее. Боль пронзила ее рану, все в ней пылало. Кулак Килэй жалко ударял его. Вряд ли он даже ощущал.

А потом дрожь прекратилась. Предупреждение стало едва заметным.

Ошейник все еще сиял на его груди, но гнев пропал, вылетел воздухом в дверь. В тишине он судорожно вдохнул.

— Боль, которую на меня обрушивают чародеи… почти невыносима, — прогудел он. Рука, что держала ее запястье у стены, подрагивала, он склонился к Килэй. — Я терплю ее, потому что знаю боль куда больше.

Его пальцы сжали ее запястье. Не давили, но держали… почти отчаянно. Словно он боялся ее отпустить.

Он заговорил, и его голос был пустым:

— Но если бы я знал, что страдания приведут меня к тебе, я бы сдался им раньше. Я бы давно выбрал эту слабую плоть. Я бы вынес унижение с гордостью. Я бы порвал душу, лишь бы увидеть тебя, мое сердце.

Килэй застыла.

Темные воспоминания мелькали перед глазами и пропадали, их значение было скрыто в тени. Черный дракон не зря казался знакомым, и не зря от его голоса появлялись картинки в голове.

Часть ее знала его… может, даже когда-то любила…

В тишине ее воспоминаний что-то пошевелилось. Оно робко плыло к берегу на волнах, но Килэй оттолкнула его.

Ей было все равно, кто этот дракон, кем он был. Не было важно, что ее две души делали раньше, это было в прошлом. Ее теперь заботила только новая жизнь. То, что она делала как Килэй.

Другое не важно.

Тихий стон вырвался из горла полудракона. Он медленно поднял голову. Тени ушли из его глаз, открыв пылающие желтые глаза под бровями. Черная чешуя была на его носу. Она тянулась по его подбородку.

— Моя связь, мое сердце…

Его глаза впивались в нее, поглощали огнем. Ее спина напряглась, его пальцы сжали ее другое запястье. Он прижал ее руки к стене пещеры и склонился до ее роста.

Глаза Килэй были в слезах, давление его тела заставляло кровь быстрее течь из ран. Ее голова кружилась. Она не ощущала ноги из-за боли. Тьма вот-вот поглотит ее. Она будет беспомощной, без сознания…

— Что я с тобой сделал?

Его оханье испугало ее. Давление его тела ослабело, его ладони разжались, отпустив ее.

— Это сделало проклятье чародея, — огонь пылал в его глазах, глядящих на ее разорванное лицо. — Он заставил меня ранить тебя. Он… агх! — полудракон яростно дернул за ошейник, но горячее железо не поддавалось. Он не прекращал, хотя пот полился по его лицу, а глаза остекленели от боли.

— Хватит! — Килэй не знала, что на нее нашло. После нападения на Каэла полудракон заслуживал боли. Но что-то было в его голосе, его словах… и она жалела его. — Ты не сломаешь его так. Проклятие сильно. Ты только себя ранишь.

Он замер от ее ладоней на его чешуйчатых руках. Он убрал руки от ошейника и хмуро посмотрел на свои ладони.

— Чародей заплатит за это, — прорычал он через миг. — Он думает, что я приведу тебя к нему… но мы заставим его заплатить, — он рявкнул последнее слово и посмотрел на нее. — Я не дам тебе пострадать. Я не выдержу…

— Не трогай меня, — прорычала Килэй. Она попыталась отбить его руки, но он был слишком силен. Его человеческое тело было крепким, как чешуя. Он собирался разбить ее голову, выдавить из нее жизнь. Она оскалилась, его пальцы сжали ее подбородок…

Рев боли, и давление пропало. Полудракон отпрянул и упал на колени. Он сжал ладонь перед лицом. Ее кровь шипела и кипела на его пальцах. Он потрясенно смотрел на пузырьки на алом пятне, а потом поднял голову в ее сторону.

Его глаза были полны чистой боли, такой она еще никогда не видела.