Рассвет

Шум помех усиливался. Становился гуще и громче. Через несколько секунд голос профессора потонул в них полностью. И, как будто этого дискомфорта было мало, теплый свет мерцающего маяка погас окончательно, погрузив лабораторию во мрак. Исчезла даже синяя подсветка. Света представила себя плывущей посреди бесконечного космоса, пустынного пространства, в котором нет даже звезд. Она вдруг ощутила холод и потянулась обнять себя. С пальца со щелчком соскочил датчик и шлепнулся на колени. А потом по глазам больно резанул яркий свет включившихся ламп.

Глава седьмая. Пробуждение

Пробуждение было резким и болезненным. Какое-то время Света моргала и терла виски, пока противная, достающая до мозга резь в глазах не прошла. Остальные занимались примерно тем же самым. Лиля охала, держась за лоб. Кирилл разминал затекшую челюсть. Один Виталий сидел так же, как до начала сеанса, мутно пялясь в одну точку.

Света осмотрелась. Выключенные мониторы не подавали признаков жизни. Шипел динамик. Никто не спешил с объяснениями или извинениями. Что-то пошло не так… Или же, напротив, все прошло так, как нужно?

– Это вот оно и есть? – страдальчески постанывая, Лиля обвела рукой лабораторию. – Стоило ли огород городить?!

– А я не понял, мы, типа, уже исцелились? Вспышка слева, вспышка справа – и все?! Класс! И ни капельки не больно!

Попытка Кирилла замаскировать растерянность показной бравадой успехом не увенчалась.

Массаж висков делал свое дело. Головная боль отступала. Глаза нормально фокусировались, перестали размазывать реальность в нечеткую пелену. Света повернулась, с надеждой глядя на дверь.

– Эй?! Есть кто живой?!

В ответ – молчание. Дверь осталась закрытой. Свете вновь сделалось зябко. Она представила, что там, за зеркальной панелью, действительно нет никого живого. Только разложившиеся мертвецы в белых халатах, что, шаркая, идут к лаборатории, заслышав ее голос…

– Чер-р-р-т-те что, – вполголоса ругнулся Виталий.

Он принялся ожесточенно сдирать с себя датчики. Пластиковые клеммы не выдерживали грубого напора, ломались со звонкими щелчками. Виталий стряхнул с себя провода, встал, придерживаясь за кресло. Разминая ноги, он без остановки костерил институт, сомнологию, врачей в целом и профессора Лаберина в частности:

– Развели долбаный цирк! Фокусники, мать вашу! Целый день впустую… Сидишь тут как кролик подопытный… Экспериментаторы хреновы!

Он отступил от кресла, проверяя твердость ног. Ноги держали. Виталий встал возле светового аппарата в центре и вдруг раздосадованно крикнул в сторону двери:

– А я, между прочим, подводник! У меня серьезно все… не ерунда какая-нибудь! Я вообще не должен…

Он осекся, так и не объяснив, что не должен. Лиля за его спиной покрутила пальцем у виска. Какой бы странной ни была ситуация, как ни тревожно было Свете, от улыбки она все же не удержалась. Примеру Виталия поспешили последовать и остальные. Света, подумав, присоединилась и начала освобождаться от датчиков. Коленки и впрямь стали ватные, словно она просидела в кресле достаточно долго, чтобы ноги затекли. Но ведь сеанс длился считанные секунды! Или нет?!

– Мы ведь уже не спим, правда? – неуверенно спросила она.

Кирилл с силой ущипнул себя за руку. Зачем-то показал ее всем.

– Лично я – точно не сплю!

Как-то незаметно, не сговариваясь, Виталия выбрали лидером. Он не просил об этом, даже вряд ли заметил, но остальные неосознанно равнялись на него, делали то же, что и он. Виталий решительно направился к выходу. За ним, на ходу подмигнув девушкам, двинулся Кирилл. Сбросив последний датчик, за мужчинами бросилась Лиля. Хлопнула дверь.

Свете стало неуютно в пустой комнате. Внезапно ей захотелось, чтобы рядом кто-нибудь был. Не важно кто, лишь бы живой человек. Чтобы дышал, ругался, говорил. Обезлюдевшая лаборатория оказалась довольно жутким местом. Не заботясь о проводах, Света посрывала оставшиеся датчики и, ругая себя за поспешность, побежала догонять группу.

В комнате за зеркальным стеклом уже никого не было. Света пересекла помещение быстрым шагом, мысленно отметив, что пустых стаканчиков из-под кофе в корзине прибавилось, а на столе образовались характерные коричневые полукружия. Она представила, как ассистенты Лаберина стояли здесь, пили дрянной кофе, обсуждали работу и перешучивались, глядя на спящих пациентов. Почему-то нарисованная воображением картинка ей совсем не понравилась. Словно за ней подглядывали во время переодевания. Впервые она поняла, насколько сон – интимный процесс.