Рассвет

Тем временем Анжела положила документы и сопроводительное письмо в большой конверт, сняла с пальца причудливое кольцо с изумрудом и, поскольку никто этого не видел, поцеловала его; завернув драгоценность в кусок ваты, она спрятала ее в конверт и запечатала. Потом своим превосходным мелким почерком надписала конверт, как и посоветовала ей леди Беллами: «Артуру П. Хейгему, эсквайру, в дом миссис Карр, Мадейра». Кликнув с собой верную Пиготт, Анжела лично отправилась на почту, чтобы зарегистрировать и отправить драгоценный пакет, так как почту на Мадейру отправляли назавтра из Саутгемптона.

Она как раз успела дойти до почты, наклеить марки на три шиллинга и зарегистрировать письмо, когда подошел почтальон, и Анжела смогла убедиться, что письмо проштамповано и положено в его сумку вместе с остальными… так просто, будто оно ничего не значило — а между тем, вся жизнь ее теперь зависела от этого письма; и вот оно отправилось в свое путешествие, такое же неотвратимое, как грехи прошлого.

— Стало быть, написали ему, мисс? — спросила Пиготт, как только они вышли на улицу.

— Да, Пиготт, — и Анжела пересказала ей слова леди Беллами. Пиготт слушала внимательно, с хитрым блеском в глазах.

— Я вот что думаю, миленькая моя… жаль, что вы ему прям лично это распрекрасное письмо не отправили. Тут никак нельзя такой промашки допустить, чтоб оно попало не в те руки.

— Что ты имеешь в виду?

— Я-то? Да я просто подумала, мисс, что перемена этого, как его… климата — это расчудесная вещь после болезни, особенно ежели морской воздух… — ответила Пиготт загадочно, несколько в стиле оракула.

— Я тебя совершенно не понимаю. Право, Пиготт, ты сводишь меня с ума своими загадками.

— Господи, дорогая вы моя, вот при всем своем уме никогда вы не могли заглянуть и на полдюйма в кирпичную стену, и это при том, что уж в моих-то словах смысл виден так же ясно, как стог сена в грозу!

Это последнее определение окончательно доконало Анжелу. Почему, спрашивала она себя, стог сена в грозу виден яснее, чем в любое другое время? Она беспомощно и вопросительно посмотрела на свою спутницу.

— Благослови меня Бог, да ведь я говорю так ясно, как только можно, почему бы вам не поехать на эту Бренде… Хереси… Мадеру! Вот никогда я не могла запомнить эти иностранные имена. Это как Джейкс про цветы говорит — мол, чем они меньше и плюгавее, тем длиннее и заковыристее у них название, просто чтоб запутать тех, которые…

— Мадейра, — перебила ее Анжела со спокойствием истинного отчаяния.

— Да, именно так — Мадейри. Так вот и почему бы вам не отправиться вместе с письмом на эту самую Мадейри, чтобы поискать там мистера Артура самолично? Достаточно и того, что он там столько времени без присмотру. Насколько мне известно, молодые люди всегда, в общем-то, склонны волочиться за кем-то, будто мартовские коты, да хоть за всеми женщинами в мире — особенно если они влюблены в кого-то другого. Но, боже ты мой, здравомыслящая женщина не должна беспокоиться об этом. Она просто идет и вытаскивает кота с крыши, а потом приглядывает за ним и не дает удрать.

— О, Пиготт, не стоит беспокоиться… хотя я совершенно не понимаю, откуда у тебя в голове берутся такие мысли. Сравнить моего бедного дорогого Артура с котом! Ну скажи, как я могу поехать на Мадейру? А вдруг он уже женат?

— Ну что ж, зато вы все узнаете сами, без всяких игр, и так или иначе всем мучениям придет конец.

— Но разве это не будет нескромностью — бегать за ним подобным образом?

— Нескромностью? Ха! А почему бы юной леди не отправиться путешествовать ради поправки своего здоровья? Я слыхала, что эта самая Мадейри — прям прекрасное место для желудка.

— Для легких, Пиготт, для легких…

— Ну, для легких. Разница невелика, они не так уж далеко друг от друга расположены.

— Но, Пиготт, с кем же мне поехать? Я же не могу отправиться туда одна.

— С кем? Со мной, конечно!

— Я не могу представить тебя в море, Пиготт.

— А почему бы и нет, мисс? Осмелюсь сказать, что я справлюсь не хуже других; а если я все-таки пойду на дно, что кажется вполне вероятным, то там, надеюсь, найдется достаточно места для почтенной женщины. Послушай меня, дорогая моя. Ты никогда не будешь счастлива, если не выйдешь замуж за мистера Артура, так что не вздумай упускать шанс просто по глупости и из страха перед тем, что скажут люди. Вот так десятки женщин и губят свою жизнь. Люди сегодня говорят одно, а завтра другое, но ты-то всегда остаешься собой. Может статься, он и женат — и если так, то дело плохо, и все кончено… но ведь, может быть, и нет? Что же касается этого письма, то, скорее всего, оно будет брошено в огонь той женщиной. Сомневаюсь, что на ее месте я бы поступила иначе. Так что не теряй времени, потому как, если он пока и не женат, то скоро будет женат!

Анжела чувствовала, что в словах ее старой няньки есть смысл, и хотя эта мысль была для нее новой, она заставила Анжелу задуматься.

— Я подумаю, — сказала она, наконец. — Интересно, что сказал бы об этом мистер Фрейзер?