Рассвет 2050 года

Пока же они продолжили свой путь вдоль ручья, спотыкаясь об источенные водой валуны и скользя по гальке. Через некоторое время они наконец вошли в овраг. Его серые каменные стены сомкнулись над ними, словно путешественники вошли в узкую горловину западни. Здесь они вылезли из ручья и устроились на плоском уступе на отдых.

Форс беспокойно задремал. Его тело облепили москиты и пили кровь, как он ни пытался отмахиваться. Но наконец его отяжелевшая голова склонилась, и он больше не мог сражаться с охватывающим его разбитое тело и отупевший от усталости мозг сном.

Наконец журчание воды разбудило его, и горец лежал, прислушиваясь к этому звуку прежде, чем раскрыл веки. Он растёр зудящее, опухшее от укусов лицо, когда изумлённо посмотрел на зелёный, поросшим мхом камень и коричневую воду. Затем он рывком привстал. Да ведь уже по меньшей мере позднее утро!

Арскейн всё ещё лежал рядом на животе, подсунув под голову руку. На его плече было тёмно-красное пятно – след от ожога. Наверное, от плывущего горевшего бревна. Течение ещё продолжало нести другие остатки пожара: полусгоревшие палки, измочаленное тело белки с обуглившимся на спине мехом.

Форс выудил эту белку прежде, чем вода унесла её дальше. Полуобгоревшая белка – настоящий деликатес, когда желудок оказывается слишком близко от позвоночника. Форс положил белку на камень и содрал шкурку остриём копья, за который он цеплялся всю ночь.

Завершив эту кровавую работу, он разбудил Арскейна, рослый южанин, спросонья протестуя, перекатился на спину, уставился в небо, а потом привстал. В свете дня его избитое лицо казалось маской какого-то чудовища, испещрённое пурпурно-коричневыми пятнышками. Но ему удалось выдавить из себя кривую усмешку, потянувшись к кусочкам полусырого мяса, которые ему протянул Форс.

– Еда… и ясный день, и нам идти ещё целый день…

– Только полдня, – поправил Форс, измеряя высоту солнца и длину тени вокруг них.

– Что ж, полдня так полдня… но человек способен преодолеть порядочное число миль и за полдня. И, кажется, нас, двоих, уже ничто не остановит…

Форс вспомнил о безумной череде событий последних дней. Он давно уже потерял точный счёт прошедшим дням, сколько прошло дней с момента, как он оставил Эйри. Но в том, что сказал Арскейн, было зерно истины – их действительно пока что никто не остановил – ни Зверолюди, ни народ ящериц, ни степняки. Даже пожар или Земля Взрыва не оказались для них непреодолимым препятствием…

– Ты помнишь, что я однажды сказал тебе, брат, – когда мы стояли на поле летающих машин? Никогда больше человек не должен воевать с себе подобными… ибо, если это произойдёт, то человек полностью исчезнет с лица земли. Древние начали ужасным смертоносным дождём с неба… и если мы продолжим, то это будет означать, что мы прокляты и обречены на погибель!

– Я помню.

– Теперь я чётко знаю, – продолжал, растягивая слова, рослый южанин, – что мне и тебе было кое-что продемонстрировано, некоторые вещи, которые, в свою очередь, можем показать другим. Эти степняки рвутся к войне с моим народом… и всё же в них тоже есть жажда к знаниям, которые Древние в своей глупости отбросили. Они воспитывают искателей, таких, как этот Мерфи, с которым мне хотелось бы завести дружбу. И есть ещё ты, выросший в горах… и в тебе нет ненависти ни ко мне, ни к Мерфи, ни к степнякам. Во всех племенах мы найдём людей доброй воли…

Форс облизнул губы.

– И если бы такие люди могли собраться на одном общем Совете…

Избитое лицо Арскейна просветлело.

– Твои губы произносят мои собственные мысли, брат! Мы должны избавить нашу землю от войны, в противном случае мы в конце концов сожрём друг друга, и то, что было начато давным-давно, ядрами смерти, брошенными с неба нашими отцами, закончится окровавленными мечами и копьями – оставив эту землю Зверолюдям. И я не могу поверить в этот кошмар!

– Кантрул сказал, что его народ должен сражаться или умереть…

– Так ли это? Знаешь, существуют войны разного рода. В пустыне мой народ сражался каждый день, но его врагами были песок и жара, да сама пустынная земля. И если бы мы не утратили древних знаний, быть может, мы даже смогли бы укротить огнедышащие горы! Да, человек должен сражаться, иначе он превращается в мякиш, ничто… но пусть уж он лучше сражается, чем уничтожает! Я вижу, как моё племя торгует разными товарами и учится знаниям вместе с теми, кто был рождён в шатрах, сидит у костров Советов с людьми из кланов горцев. Пришла пора действовать, чтобы спасти эту мечту: если народ шатров пойдёт войной на южан, то он зажжёт такой пожар, который нам да и никому из людей не удастся вновь потушить. И в этом пожаре мы сгорим, как деревья и трава полей, – дотла!

В ответ Форс мрачно шевельнул губами, и это никоим образом не походило на улыбку.

– Но нас только двое, Арскейн, и, несомненно, я уже объявлен вне закона, если жители Эйри вообще заметили моё бегство. Спалив мои городские записи, Зверолюди уничтожили мой шанс явиться на Совет, где меня бы выслушали. Ну, а ты?..