Рассвет на чужой планете

Они повисли на нем, обнимая, наперебой чмокая в виски, щеки и скулы, прижимаясь и пряча лица у него на плечах. Валентина уткнулась носом в сгиб шеи штурмана, вдыхая человеческий запах, показавшийся ей самым близким и родным. Подумать только, еще несколько часов назад она была уверена, что больше никогда не увидит людей и приготовилась смириться с этим. И вот свершилось чудо. Девушка чувствовала, как на глазах закипают слезы. С трудом она заставила себя выпрямиться, взглянула сбоку в лицо штурмана.

Стивен Минк почувствовал на себе ее взгляд, повернулся, почти мазнув носом по мокрой грязной щеке сатурнийки. В эти минуты он был почти счастлив. Жива. Пассажирка жива. Девушки живы, несмотря ни на что. Но…

Заметив скользнувшую по его лицу тень, Валентина чуть отодвинулась, встретилась с ним взглядом.

— Простите нас.

— За что? — выдохнул он, борясь с желанием поцеловать девушку. Поцеловать просто так, за то, что она тут, живая и здоровая, что все закончилось хорошо, но… Но тут до него дошло.

— Ох…

Руки, только что обнимавшие девушек, повисли вдоль тела. Тиока, еще ничего не понимая, продолжала цепляться за штурмана, но тот повел плечами, освобождаясь от ее объятий.

— Это…

— Простите нас! — вскрикнула Валентина и снова кинулась к нему, хватаясь, как за соломинку. — Мы не хотели… Вернее, мы хотели, но не смогли… Она…

Машинально они снова обнялись, но в этом объятии не было страсти, а только боль.

— Как? — выдохнул Минк ей в щеку. — Как это…

Ему уже сказали, что в капсуле нашли мертвые тела, и он всего лишь хотел знать…

— Это при посадке. Она… ударилась. И расшиблась. Сильно ударилась. Животом. У нее болел живот. Мы ей давали болеутоляющее, но не знали, что делать. А потом она… она съела все успокоительное в аптечке и…

Мужчина жестом заставил девушку замолчать.

Было больно. Он сам не ожидал, что будет так больно. Рози были не просто вдовой его боевого товарища, не просто медичкой, которая, стиснув зубы, вытаскивала его с того света — дескать, не мужа, так хоть тебя, но кого-то я спасу! — она была женщиной, которая ему нравилась. Женщиной-другом. Женщиной-напарником. Если бы уцелели они двое, любая, самая неприютная планета могла бы показаться ему райским садом. И что-то подсказывало ему, что и Рози не стала бы переживать. Она была бы счастлива остаться с ним. Как и он — с нею. Но осознание этого пришло только сейчас, когда стало поздно.

— Где…

— Там. Возле нашей капсулы. Мы… похоронили ее. Три… почти четыре дня тому назад, — вздохнула Валентина.

— Ей теперь уже не больно, — пробормотала Тиока. — Она просто уснула. Не надо так пережи… Ой! Ты чего? — вскрикнула она, когда подруга резко ткнула ее локтем в бок.

— Молчи, — прошипела Валентина и снова повернулась к штурману: — Мне так жаль…

Минк тихо кивнул, принимая ее утешение, и почти не сопротивлялся, когда девушка снова привлекла его к себе, на этот раз, как маленького, гладя его по голове.

Сомба-99 смотрел на эту картину со стороны. Он не понимал языка землян — или людей? — но старался угадать обо всем по лицам, жестам, интонациям. Что-то не похоже на радость встречи! С другой стороны, в той капсуле нашли трех погибших. И оторванная рука четвертого… Наверное, выжившие сейчас вспоминают погибших и предаются скорби. Интересно, у них есть такое понятие, как траурные церемонии? И как земляне обставляют ритуал поминовения усопших? Согласятся ли они на обряд по обычаям веганцев?

— О чем задумались, капитан? — окликнул его Такту-101, и Сомба-99, выхваченный из тумана размышлений, не задумываясь, озвучил свою последнюю мысль.

— Погребальный ритуал для землян по обычаям куа? — не поверил своим ушам первый пилот. — Капитан, вы в своем уме? Что скажут духи предков?

Сомба-99 подумал, что это ему сейчас совсем не интересно.

— Эти земляне потеряли своих близких и друзей. Они скорбят. Мы должны дать им понять…

— Эти пришельцы знали, на что шли. Им дали приказ, и они его исполняли. Они знали, что могут погибнуть…

— И что с того? Это отменяет чувства? Гуманизм? Уважение к чужой беде?

— Тс-с, тише, капитан, — Такту-101 заговорщически подмигнул. — Не так громко. А то, чего доброго, наши подчиненные решат, что вы им сочувствуете!

— А что тут такого?

— Но это же враги! Они…

— Они — всего-навсего вероятный противник, а не то, что вы думаете, Такту, — парировал Сомба-99. — И, пока официально не начались военные действия, мы обязаны соблюдать перемирие и международные законы о сотрудничестве.

— Значит, вы согласны с тем, что война может начаться?

— Она начаться может, — уклончиво ответил Сомба-99, - но здесь и сейчас я не вижу для этого предпосылок. Наоборот, мы можем ее предотвратить.

— Что? Как?

— Вот, — капитан кивком указал на троих обнявшихся и о чем-то беседующих между собой землян. — Совершив жест доброй воли и доставив спасенных на родину. Таким образом мы можем показать их соплеменникам, что народ куа не питает к ним враждебных намерений.

— Логично. Благородно. Но… поймут ли они нас? Не окажется, что мы, поступив таким образом, сами спровоцировали нападение?