Рассвет на чужой планете

На катере стояла система дальнего оповещения, позволяющая поддерживать связь в обе стороны. Правда, иногда атмосфера могла создавать помехи, и без трансляционных вышек расстояние мешало нормальным разговорам — звук пропадал, наслаивались шумы, уменьшалась громкость. Но Шолто был опытным пилотом. Он шел на низкой высоте, там, где атмосферные явления не оказывали влияния на радиоволны. Кроме того, он настроил коротковолновый передатчик.

— Как полет?

— Нормально. Иду строго на северо-закат. Уклонение плюс-минус пять нано-единиц. Ветер боковой ровный. Скорость — примерно полторы сотни шагов в мини-единицу. Все системы работают нормально.

— Что внизу?

— Не поверишь, капитан, лес!

— Лес?

— Да, но высоту деревьев определить затрудняюсь. Нужен ориентир для сравнения.

— Ничего необычного не заметил?

— Пока-а не-ет.

Сказано это было таким тоном, что Сомбе сразу стало ясно — заметил и еще как. Только Шолто мог усмехаться так двусмысленно и растягивать гласные, если хотел сказать больше, чем можно. Незаменимо на тот случай, если кто-нибудь будет потом прослушивать запись их разговора.

— В таком случае продолжай облет. Выбери себе конечную точку, сделай над нею круг и лети обратно.

— Точку, говоришь? Есть тут одна… не точка, а целая клякса.

— Большая?

— Навскидку, шагов семь-восемь в ширину и шагов… не меньше сотни в длину. Меняю курс. Надо же узнать, что ее оставило!

— Будь осторожен. Не рискуй и возвращайся в лагерь немедленно! — Сомба постарался добавить в голосе строгости. Мол, он действовал строго по инструкции.

— А? Что? — в эфире послышался шорох. — Вас плохо слышно. Тут какие-то помехи… Возможно, магнитная аномалия! Повторите, капитан!

— Немедленно! Назад! — повысил голос Сомба. — Как поняли? Прием?

В ответ послышался только шорох. И тишина. Связь прервалась.

Первым порывом Сомбы было сорваться с места и кинуться на помощь. Но он заставил себя оставаться на месте. Если капитан начнет носиться по кораблю и поднимать тревогу, ни к чему хорошему это не приведет. Мало того, что они с Шолто себя выдадут раньше времени, еще и с техникой начнутся проблемы. Вездеходов они взяли три, и два покинули лагерь. Остался запасной, который, к тому же, не на ходу. Пока его вытащат и активируют, пройдет время. Вдруг Шолто выйдет на связь? Он достаточно опытный пилот, чтобы не понять, что в такой местности связь — это все.

Оставалось одно — ждать.

И, как оказалось, это было лучшей тактикой. Поскольку несколько мини-единиц спустя сквозь шорох помех пробился голос Шолто:

— К-капитан?

— Я! — Сомба так стиснул клипс микрофона, что почувствовал боль. — Ты жив?

— А как же! — пилот делано рассмеялся.

— Куда ты пропал? Все в порядке? Что там за аномалия? Тебя плохо слышно! Прием!

— Слышно, — в динамиках что-то заскрежетало, — тебя тоже… помехи… аномалия, да! Чем ближе к нему подходишь, тем сильнее. Я передатчик снял, хожу туда-сюда, выясняю радиус… подхожу…

— Ты пропадаешь! Куда ты ходишь?

— Ты тоже! — похоже, Шолто не расслышал последнего вопроса. — В общем, так. Я тут кое-что нашел. Нужна помощь.

— Тебе? — мысль о том, что катер попал в аварию, пришла на ум едва ли не раньше осознания последствий гибели машины.

— Нет, не мне. Вернее, не только мне. Тут… явно сработала катапульта.

— Сработала… что?

— Катапульта. В общем, это никакой не метеорит. Это корабль… частично.

— Что значит «частично»?

— А то и значит, — пилот явно нашел точку, где связь работала лучше всего, — что он явно развалился на части и здесь только одна его половина… вернее, то, что от нее осталось. Взрыв, видимо, прогремел в верхних слоях атмосферы и сюда долетели обломки. В общем, я тут сделал пару снимков… не знаю, какое будет качество… Тут пожар был. В общем, искать нечего. Разве что…

— Что? Что, Шолто? Не молчи!

— Погоди, тут, — опять зашуршали помехи, смазывая конец фразы. Минуту-другую Сомба не слышал ничего, кроме шороха и скрежета, а потом опять услышал знакомый голос: — С ума сойти!

— Что? — он еле сдержался, чтобы не вырвать микрофон с мясом.

— Тут… капитан, тут… — было слышно, как пилот судорожно сглотнул. — Нужен врач. Я, — голос его как-то странно дрогнул, — кажется, я кое-кого нашел.

— Я есть хочу.

Это было первое, что произнесла Тиока утром, едва открыла глаза и потянулась, разминая затекшие и онемевшие за ночь конечности.