Рассвет над морем

Пригубив бокал и мило улыбнувшись присутствующим, мадам Энно радушно сказала:

— Надеюсь, господа, что рождественский ужин в этом году вы не откажетесь разделить с нами в резиденции консула Франции в Киеве?

Консул Франции стрельнул усиками вверх, приветливо закивал во все стороны и нежно потрепал рукой ручку мадам.

Но пауза еще тянулась, пока полковник готовился достойно завершить речь своего шефа, и мадам, как хозяйка стола, не могла этого допустить; она с еще более милой улыбкой поспешила бросить и вторую реплику. И улыбка и реплика были адресованы на этот раз генералу Гришину-Алмазову, сидевшему на почетном месте по другую сторону стола.

— Надеюсь также, генерал, что на встречу Нового года вы пригласите всех нас к себе в Москву?

Гришин-Алмазов встал, щелкнул шпорами и поклонился.

Мадам Энно успела бросить и третью улыбку — королеве экрана. В этой милой улыбке больше всего было яда: видеть Веру Холодную рядом с красавчиком генералом было мадам Энно в высшей степени неприятно, она ревновала.

Тем временем полковник Фредамбер заговорил. Голос у него был резкий, скрипучий, и слова он выбрасывал, как неотесанные камни из катапульты.

— Господа! От имени объединенного командования Франции и Британии генерал просил уведомить находящихся здесь командующих новыми вооруженными формированиями о следующем. — Он вперил пронзительный взгляд в генерала Гришина-Алмазова, и генерал замер в почтительном ожидании. — Командование вооруженными силами Антанты рассчитывает, генерал, на ваши выдающиеся качества воина и организатора, а также на отвагу ваших храбрых солдат. Союзное командование гарантирует полное обеспечение частей добрармии на одесском плацдарме всеми видами оружия, военного снаряжения и амуниции из арсеналов Англии, Франции и Соединенных Штатов Америки. Бог в помощь, генерал!

Генерал Гришин-Алмазов встал во второй раз и склонил безупречно причесанную на английский пробор голову.

Пронзительный взгляд полковника Фредамбера вонзился а маршала Дзяволтовского.

— Что касается ваших мужественных воинов, маршал…

Маршал Дзяволтовский вскочил и вытянулся. Он был в мундире лейтенанта, и ему не полагалось сидеть, когда к нему обращался старший чином.

— …то командование вооруженными силами Антанты, приняв польские легионы белого орла под свою высокую руку, рассчитывает на их беззаветную преданность общему делу и тоже гарантирует им снабжение всеми видами оружия, снаряжения и амуниции.

Полковник Фредамбер ухитрялся смотреть одновременно на обоих генералов — Гришина-Алмазова и Дзяволтовского, сидевших в разных концах огромного стола. Тембр его голоса стал особенно резким и пронзительным.

— Перед обоими вооруженными формированиями, русской добрармией и польскими легионами, стоит отныне только одна общая военная задача: выполняя стратегический план командования вооруженными силами Антанты на юге России, общим ударом уничтожить общего врага. Что же касается политических программ обоих означенных военных формирований, то…

Генерал д’Ансельм на мгновение поднял веки и утомленно обронил, перебивая полковника:

— Я имею в виду противоречия во взглядах русской добрармии и польских легионеров в сфере их национально-государственных притязаний.

— …то, — закончил полковник Фредамбер, — для солдат они не могут и не должны существовать.

— На войне — как на войне! — устало кивнул генерал д’Ансельм.

Полковник Фредамбер сел.

Сел, поклонившись и загремев своими огромными шпорами, и маршал-лейтенант Дзяволтовский.

Консул Энно приветливо улыбнулся каждому из генералов по очереди:

— Вопрос о взаимоотношениях России и Польши как раз и решит Парижская конференция. В повестке дня конференции будет стоять собственно три вопроса: мирный договор с Германией, русский вопрос и вопрос о малых нациях — Польше, Литве, Чехии эт цетера…[31]

Дело происходило на Украине, речь шла о боевых действиях на украинской земле, вообще разрешался вопрос о существовании украинского государства, но об Украине или каких-нибудь украинских вооруженных формированиях упомянуто не было.

Генерал д’Ансельм не признавал Украины, он и слышать о ней не хотел, а все вооруженные формирования на Украине, включая и добрармию и польских легионеров, — презирал. Он придерживался взгляда премьера Франции Клемансо, что уничтожить большевиков приличествует войскам союзных держав — Англии, Соединенных Штатов и в первую очередь Франции. Он охотно отказался бы от услуг и добрармии и польских легионов, если бы не приказ высшего командования, который он должен был выполнять. Ему претило всяческое политиканство, и из всей французской политики в отношении России он усвоил только одно: французские интересы требовали России единой и сильной.