Рассвет над морем

Адмирал Боллард молчал. И не потому, что охвачен был в эту минуту одним желанием — опрокинуть второй бокал вина, а потому, что только сегодня утром имел уже конфиденциальную беседу с военным министром новорожденного правительства «Украинской народной республики», генералом от директории Грековым. Генералу-министру Грекову английский адмирал Боллард пообещал особую поддержку английского правительства: Англия была заинтересована в укреплении вооруженных сил украинских сепаратистов, так как жаждала в будущем видеть Россию раздробленной и ослабленной.

Мадам Энно сделала гостеприимный жест:

— Прошу, господа!

Все задвигались, зазвенели бокалы, забренчала посуда, шелест и говор пробежали вдоль стола, бравые черные зуавы с белыми салфетками, прислуживавшие за столом вместо лакеев, забегали с блюдами. Адмирал Боллард придвинул к себе бутылку виски.

Консул Энно наклонился к генералу д’Ансельму.

— Генерал! — прошептал он. — Я думаю, что будет вполне уместно, если наш новый друг… — он повел усами в сторону немецкого генерала Шмула, который сидел, как на поминках, не прикасаясь ни к еде, ни к напиткам, надутый и прямой, словно проглотив аршин, — если наш новый друг именно сейчас услышит обращенное к нему ваше слово?

Полковник Фредамбер вопросительно взглянул на генерала д’Ансельма. Генерал кивнул, не поднимая век. Тогда полковник сделал знак адъютанту. Адъютант подал ему досье.

Полковник Фредамбер вынул из досье листок бумаги, встал и обвел всех своим пронзительным взглядом. Звон посуды притих, все насторожились. Когда взгляд полковника вонзился в немецкого генерала, тот из красного стал лиловым.

— Разрешите огласить один выдающийся исторический документ? — начал снова полковник Фредамбер.

Стало совсем тихо, и бумага зашелестела в руке полковника.

«Первого декабря 1918 года, остров Уайт, Атлантика…» Из резолюции совещания представителей трех держав: Соединенных Штатов Америки, Британской империи и Французской республики — президента Вильсона, премьера Ллойд-Джорджа и премьера Клемансо…

В голосе полковника послышались металлические ноты, когда он начал читать:

«Разве Германия не должна сыграть свою роль в установлении мира на Восточном фронте? Сейчас для Германии открываются исключительные перспективы. Гордая и достойная нация может избежать унижения постигшего ее военного разгрома. Она имеет возможность почти незаметно перейти к нормальному сотрудничеству со всеми нами. Без Германии в Европе ничего нельзя сделать, с ее помощью все будет несравненно легче. Необходимо привлечь Германию к усмирению Восточной Европы».

Адмирал Боллард нашел, наконец, повод поднять второй бокал.

— Генерал! — прохрипел он, обращаясь к генералу Шмулу. — Тысяча чертей! Но участие подначальных вам войск в общей борьбе против большевизма делает нас снова боевыми друзьями! Прозит доблестной немецкой армии!

Генерал Шмул вскочил и вытянулся «смирно».

— Гох! — гаркнул он.

Помещик Золотарев громко захлопал в ладоши и закричал:

— Браво! Бис! — но тут же оборвал и смущенно умолк: все были шокированы таким бурным проявлением чувств и выразили это недовольными взглядами.

Генерал Шмул тем временем схватил свой бокал, утопил в нем торчащие рыжие усы и одним духом осушил его до дна.

2

Решение вершителей судеб мира — Антанты и Соединенных Штатов Америки — снова привлечь к борьбе против большевиков немецкую армию было для всех присутствующих приятной неожиданностью. После антинемецкого восстания на юге Украины в гарнизонах больших городов до сих пор задержались еще десятки тысяч немецких солдат; переход этих многочисленных и хорошо вооруженных частей под союзное командование должен был, бесспорно, значительно усилить антибольшевистский фронт. Это было радостным фактом для тех, кто бредил разгромом большевизма. И радость эта была совершенно нежданной, так как всего несколько дней назад, едва ступив на украинскую землю, войска интервентов объявили единственной причиной своего прибытия сюда не что иное, как необходимость… «ликвидировать пагубное немецкое влияние на Украине» и выгнать остатки немецких оккупационных войск.

За столом сразу стало весело. Все наполнили свои бокалы и подняли их, приветливо улыбаясь генералу Шмулу. Войска Антанты еще только начинали прибывать, они еще не имели возможности двинуться дальше одесских окраин, а немецкие части стояли гарнизонами по всем городам Южной Украины. Генерал Шмул раскланивался во все стороны, чокался с каждым, беспрестанно макая свои рыжие усы в пенистое вино; он был уже багровый, сразу опьянев — от вина и еще больше от спеси.