Рассвет над Москвой

Агриппина Семёновна(разводит руками). Ну и семья! Ноги моей на фабрике больше не будет. Я на пенсии. Отзвонилась — на покой, на печку. (Понуря голову направляется к выходу.)

Навстречу ей появляется Значковский.

Значковский. Что же вы не в зале, Агриппина Семёновна?

Агриппина Семёновна. А что я там оставила?

Значковский. Нет, знаете ли, у нас на фабрике повелось смотреть на вас, как на главу династии… Семья Солнцевых! Хозяева фабрики! А ведь и мой род в трёх поколениях на фабрике прослужил. Помните деда, отца моего?

Агриппина Семёновна. Как же. Помню. И дед конторщиком был и отец твой. Ничего люди были. Вреда не делали. Служили.

Значковский. Совершенно верно. Так сказать, династия счетоводов. Тогда служили, теперь служим. (С грустной иронией.) Из поколения в поколение служит доблестный род Значковских. Истинно служащие мы люди.

Агриппина Семёновна. Когда же хозяевами-то станете?

Значковский. Нет, видно, не имеется в крови Значковских соответствующих шариков, хозяйских. Солнцевым — хозяйничать, Значковским — служить верой и правдой.

Агриппина Семёновна. Врёшь, инженер! Кровь у нас одинаковая. В душе твоей изъян.

Значковский. Может быть, и так. Слышали, как дочь ваша меня отполировала?

Агриппина Семёновна. Пораньше ей бы эдак-то!

Значковский. Верно. И сама от ошибок убереглась бы, и мне бы польза была. Я вам прямо скажу, Агриппина Семёновна: мне установка нужна. Я любую установку в жизнь проведу. Возьмите ту же идею о сквозной бригаде. Разве плохо? Нет. Превосходно! Вопрос в том, пришла ли пора и возможно ли на нашей фабрике в данный конкретный момент решить такую задачу. Вот этот вопрос и должны согласовать инстанции.

Агриппина Семёновна(сокрушённо). И что ты на мою голову навязался?

Значковский. Я прошу вас, Агриппина Семёновна, передать дочери, что полностью осознал свои заблуждения и готов отказаться от своих слов. Только не нужно делать это публично. Мне же никто не сигнализировал… Я к нам, как к депутату…

Агриппина Семёновна. Депутат — слуга народа. А ты родимое пятно капитализма.

Занавес

Картина десятая У СОЛНЦЕВЫХ

Квартира в новом доме. Последний час ночи. За окнами брезжит рассвет. Когда станет светлее, за окнами будет виден стальной каркас небоскрёба. Кремлёвские звёзды видны теперь издали.

За столом Агриппина Семёновна и Звягинцев. Они играют в карты.

Агриппина Семёновна (ворчливо). С тобой, Антон, играть наказание: ходишь не в масть, короля валетом кроешь.

Звягинцев(весело хохочет). Нет, это вы не в себе, Агриппина Семёновна. Год назад, вот в эту самую ночь, как вы меня обыгрывали! Шесть раз дурачком оставили.

Агриппина Семёновна. Так это же год назад. С тех пор ещё более постарела.

Звягинцев. Старше стали. Разница!

Агриппина Семёновна. Ну да, на год авторитетней. (Встала, беспокойно прошлась по комнате, заглянула за дверь, вернулась к столу.)

Звягинцев(тасуя колоду карт). Вы почему не на фабрике, Агриппина Семёновна?

Агриппина Семёновна. Я на фабрике не служу. Карты сдавай, игрок.

Звягинцев. Сдаю, о чём разговор… Нет, почему вы не на фабрике, скажите? Первые метры ткани идут. Уж вам бы непременно надо поглядеть, что и как получается.

Агриппина Семёновна. Говорю тебе — пенсионерка я. Сдавай карты!

Звягинцев. Сдаю, сдаю. (Напевает мелодию «Рассеет над Москвой».)

Агриппина Семёновна. Что это ты распелся, Антон?

Звягинцев (весело). Телеграмму получил, Агриппина Семёновна. От Капитолины телеграмму — в гости зовёт.

В комнату вбегает Саня. У неё в руках кусок яркой многоцветной ткани. Обнимает бабушку.

Агриппина Семёновна(расцеловала внучку, подносит ткань к настольной лампе, просматривает её на свет). Стоило, Саня, ночи не спать. Стоило! Дай-ка я тебя ещё обниму. (Обнимает внучку.) Что же, на десяти валиках печатала? Не шутка! А ты погляди, кто к нам приехал.

Саня. Антон Петрович!