Рассвет ночи

Они пробирались по узким, скудно освещенным улочкам мимо огров, повозок, запряженных ящерами, отбившихся рофов, стай кобольдов и других существ, которым Джак даже не знал названий. Улицы заполняли рабы, гремящие клетки на колесах, освещенные факелами, надсмотрщики-бугберы, как дубинки сжимавшие куски неизвестно чьего мяса, нервные гоблины, зомби с мертвыми глазами. Вонь и звуки появлялись из темноты, словно ночной кошмар. Джак был настороже и не переставал стискивать рукоять меча.

Откуда-то впереди донесся вой раненого животного, перекрывавший обычный городской шум. Шагах в пятнадцати от путников поседевшая охотничья собака выскочила на улицу из дверей трактира, волоча явно сломанную заднюю лапу. Она постоянно спотыкалась и повизгивала каждый раз, когда пораненная лапа задевала утоптанную землю, служившую мостовой. У входа в заведение висела поблекшая вывеска, а на ней светящимся лишайником было выведено название заведения: «Дом возлияний».

Огромный бородатый пират, в кольчуге и с острым клинком, вывалился из дверей трактира и, топая башмаками, понесся за собакой, грубым голосом изрыгая проклятия. Двое так же вооруженных мужчин вышли вслед за пиратом и, ухмыляясь, стали ждать продолжения, не отрывая жадных взглядов от псины. Однорукий пожилой человек выбежал вслед за ними, отчаянно жестикулируя единственной рукой. Увидев передник, Джак понял, что перед ним трактирщик.

— Оставьте ее! — кричал несчастный здоровенному пирату, едва сдерживая слезы. — Оставьте ее в покое!

Демонстрируя неожиданную ловкость, старый трактирщик увернулся от двух матросов и прошмыгнул между ними, но не сумел далеко убежать — бандиты схватили его за рубашку и рванули назад с такой силой, что старик упал на землю.

— Не трогайте ее! — вскричал он вновь, пытаясь подняться.

— Заткнись! — рявкнули матросы и башмаками прижали трактирщика к земле.

— Паршивая тварь! — завопил здоровенный пират и попытался лягнуть хромавшую собаку. Он промахнулся, но лишь немного.

Скулившая от боли псина, вывалив язык из пасти, оставила попытки сбежать на сломанной лапе и плюхнулась на грязную мостовую спиной, в знак покорности показывая пирату мягкий живот.

Джак заметил, как Магадон хотел удержать Ривена, но убийца отмахнулся от друга. Взгляд его был ледяным и тяжелым.

— Она не хотела зла, — молил старик, вновь попытавшись встать. — Не трогай ее, Эргис! Она просто стара, вот и все.

Пират Эргис, все еще нависая над поверженной собакой, повернулся и уставился на трактирщика. Старик съежился. Посмотрев на мускулатуру, грубые волосы, покрывавшие руки, звериные, беспощадные глаза, Джак решил, что пират происходил от орка, причем ушел от предка всего на пару поколений, не больше. И все еще был диким существом.

— Она нассала на мой ботинок! — прорычал Эргис и поднял ногу, чтобы показать кожаный ботинок с темным пятном. — Мой новый ботинок! Я убью тварь и сварю в твоем же горшке, Фелвер.

На это трактирщик собрал всю свою храбрость и закричал, пытаясь остановить пирата. Двое бандитов с хохотом придавили его к земле.

— Прикончи ее, капитан, — поддержал главаря один из матросов.

Эргис повернулся к собаке и высоко занес над ней ногу в сверкавшем черном ботинке. Псина, измученная болью или слишком уставшая, лежала перед ним, неуверенно помахивая хвостом.

Джак уже приготовился поразить пирата заклинанием, а Кейл наполовину вытащил Клинок Пряжи из ножен, как полоска отлично сбалансированной стали вспорола воздух и вонзилась в икру полуорка. Пират завопил от боли и изумления и, прыгая на здоровой ноге, пытался вытащить метательный кинжал, засевший глубоко в его плоти. Кровь лилась из раны. Собака перевернулась на живот, кое-как поднялась и, отковыляв немного в сторону, уселась, принявшись вылизывать раненую лапу.

Все взгляды обратились к тому, кто метнул оружие, — к Ривену. Джак даже не увидел, как убийца вытащил кинжал.

Проклятие, какой же он быстрый!

Драйзек уже держал в правой руке второй кинжал. Глаз его был пустой дырой, не выражавшей никаких чувств, но было видно, что убийцу трясет от ярости.

— Тронешь эту собаку, подонок, и следующий попадет тебе в глаз, — пообещал он тоном холодным, словно ледяной шторм. Своим друзьям Ривен негромко сказал, даже не поворачиваясь: — Оставайтесь здесь. Собака — это моя проблема.

Не дожидаясь ответа, Драйзек двинулся вперед, не отрывая взгляда от полуорка.

Магадон нарушил изумленное молчание, заметив:

— У него всегда была слабость к собакам. Я до сих пор не знаю почему.