Рассвет пламенеет

— Из чего же состоит эта начинка? — спросил он.

— Из чего? — по лицу Вепрева скользнула хмурая тень, но сейчас же оно снова приобрело ироническое выражение. — Серые коробки, чугун! Из чего? Громыхало звучно, но мы особо не любопытствовали. Ногами работали. Такая у нас дорожка выдалась. Странствуем, суходолы кругом, пустыня… И горько на душе, и обидно, будто самое дорогое, вот это понятие: я краснофлотец! — оба мы утеряли…

— Надеюсь, в суходолах вы расширили понятие: я гражданин Советского Союза, — заметил Рождественский.

— А разве у вас в этом имелось сомнение? — даже отшатнувшись, спросил Вепрев, задетый его намеком.

Для долгой беседы у Рождественского не было времени. Он ушел раздосадованный. В одном из окопов он увидел незнакомого ему старшего лейтенанта. Это был молодой, красивый артиллерист с широкими плечами, плотно обтянутый френчем. Он только взглядом обменялся приветствием с Рождественским, продолжая молча прилаживать стереотрубу.

— Готовитесь? — спросил Рождественский.

— Да, готовимся, — сухо и чуть приглушенно ответил артиллерист.

— Я могу вам помочь.

— Чем же? — усмехнулся старший лейтенант.

— На расстоянии двух километров по фронту пришлось побывать в окопах. Наши ведут наблюдение за противником.

Артиллерист повел глазами и снова принялся за свое дело. Не глядя на Рождественского, он сказал:

— Для наблюдения надобно иметь опыт. Спуститесь в окоп, товарищ капитан, я кое-что покажу вам. — Помолчав, старший лейтенант продолжал: — Вот я корректирую огонь артобработки переднего края противника. Наша задача — подавить огневые точки врага. Верно? Но прежде нужно их разыскать! Посмотрите! — показал он вперед. — За кустиком замаскировался немецкий пулемет. А как он себя обнаружил? Пулеметчик не догадывается, что за ним наблюдают, дал очередь, поднял легкую сероватую пыль. Отстрелялся, осталась струйка белого дыма. Совсем недалеко второй пулемет, хотя улики и не совсем точны. Вон туда взгляните, за бугорок. К пулемету ходят, вероятно, подносчики патронов. Они пробираются полусогнувшись. Ящики их тянут к земле. Вот мы, артиллеристы, и составляем карту. Перед артобработкой нам надо определить направление на стороны горизонта — юг, север, восток, запад: узнать, кто нас окружает, название местных предметов, насколько эти предметы удалены от нас, в каком направлении лежит каждый из них. Во всем этом наш верный друг — карта.

— Карта, дорогой мой, отмечает только крупные предметы, — заметил Рождественский. — Одной карты недостаточно. Глаз! Нужно все видеть. Вот и я покажу вам: смотрите, во-он какой-то странный желтый куст! Он не колышется под ветром, омертвевший какой-то. А за кустом желтеет земля. Мы там давно приметили блеск стекла.

— И что же там, по-вашему? — с настороженным любопытством спросил старший лейтенант. — Пулемет?

— Нет, пулеметчик не вооружен биноклем.

— Наблюдательный пункт, думаете?

— Не то. С наблюдательного пункта блеск повторялся бы. Оттуда смотрели бы почти беспрерывно. Это не иначе, как противотанковая пушка. Командир мог в бинокль изучать местность перед позицией. И туда же приходили и возвращались немцы. В теперь все замерло… ждут!

— Да! — улыбнувшись, сказал артиллерист. — Ждут! Признаться, наши постовые обращали внимание на этот неестественный куст, но улик, какие сообщили вы, у нас не было. — Он взял телефонную трубку. — «Терек», «Терек», я — «Дон»! Занесите на карту: ориентир 5, вправо 12, больше — 2 противотанковая пушка под желтым кустом. — Артиллерист положил трубку. — Разрешите спросить, а как ваша фамилия, товарищ капитан?

— Моя фамилия — Рождественский.

— Комиссар первого батальона? Очень рад. А я командир батареи Кудрявцев. Благодарю за помощь, товарищ капитан. А что у вас еще для нас есть?

— Ну вот, видите, — усмехнулся Рождественский, — значит, нельзя пренебрегать помощью! Мы, оказывается, вполне можем и обязаны дополнять друг друга. Теперь обратите внимание на сопку. Во-он ту, что раздвоилась, как Эльбрус.

— А что вы заметили там? — спросил Кудрявцев, нацеливаясь биноклем.

— На таком близком расстоянии не советую вам пользоваться биноклем, — предупредил Рождественский. — За нами следят, конечно. И в первую очередь с этой же сопки. Кругом высоты по степи окопы. Я думаю, что это ложные окопы. Но вот справа, почти наверху, солнечные лучи падают на что-то стеклянное. Очень продолжительный блеск. Не думаю, что это был бинокль. Смотреть в бинокль так долго нельзя, устанут глаза и руки.

— Тогда там наблюдательный пункт? Немцы смотрят сюда в стереотрубу. А перестанут смотреть — приборы не убирают. Глупо, честное слово.

— Не торопитесь. Мы не уверенны, что там наблюдательный пункт, но так полагать есть основание. Понаблюдайте, может быть, найдете дополнительные данные.

— К сожалению, — Кудрявцев взглянул на часы, — не осталось времени для дальнейшего наблюдения. Начнем пристрелку. Основное орудие моей батареи дорасследует!

Рождественский подумал: «Навести орудие в видимую цель — дело нетрудное. Но батарея где-то за сопками».