Рассвет полночи ТОМ 1 Херсонида

510 Дополнения 75-78 Все, чем град ласкал мятежный; Так, как древле божества, Нисходя в Эдем прелестный, Оставляли луч небесный. 9J-96 Нимфа сей вдовы священной Токмо скроет лик крутой Важной мудрости почтенной Под венок зеленый свой, Что власы ея венчает И главу ей украшает. 98 Героических часов 101 Рдяной ихорь принимая 114 И среди плющей пушистых. <71) 1-6 Вот - содействия какова Ждем, Природа! от тебя. - Но ты будешь мать сурова, Коль, с насмешкой погубя Сребронога сына силы, Иссушишь его все жилы. 16 Разве будет он звучать 31-33 Я к тебе весь день взываю, Здесь, где томно бьет ручей, Я к тебе весь день вздыхаю 37-39 Коль от персей многоточных Чада благ твои все ждут; Если соки жизни прочны 44 Иль как полдень зной лиет 51-52 Пусть среди врачебной пены Долго дни его текут

Дополнения 511 80 загл. НАДПИСЬ К КОРАБЛЮ ПОСТРОЕННОМУ Автограф ПОД НАЧАЛЬСТВОМ РГИА ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА НИКОЛАЯ СЕМЕНОВИЧА МОРДВИНОВА ТРУДАМИ КОРАБЕЛЬНОГО МАСТЕРА КАТАСАНОВА В ХЕРСОНЕ И СПУЩЕННОМУ НА ВОДУ НОЯБРЯ 15 ДНЯ 1794 ГОДА 1-10 Ступай в объятия Нептуна серебристы! Ступай, где первый путь Язону был открыт, Где Солнцевы врата и дом златой стоит, Где Амфитритины растут леса тенисты, А ты, Зевес, сойди с Олимпа меж громами, Чтобы присутствием Минервин труд почить И между черными кипящими волнами, Пока сей труд живет, разя врагов, твердить, Коль прозорлив над сим трудом был покровитель И коль искусен был и будет сорудитель. 100 загл. РАЗМЫШЛЕНИЕ НА ПЕРВУЮ ГЛАВУ ПТ.1784 БЫТИЯ вм. 1-235 Коль слабы те умы, которые заемлют От низких средств крыле и путь туда приемлют, Где кроется судеб ужасна глубина! О коль трудна для них столь важная страна! О глас пророческий, глас, Богом вдохновенный! Ты силен слабый дух мой, тленом отягченный, Воздвигнуть с дряхлого телесного одра, Где присно льстит ему волшебных мечт игра.

512 Дополнения Твоя едина мощь сие ядро свергает И подает крыле, да взникнет и пронзает Исчезшую ту даль предвечности святой, Когда трилучный свет сиял самим собой, Свой невечерний блеск по бездне разливая. Ты зришь, мой дух! - но что ты зришь, изнемогая? Ужели ты предстал пред сильно Божество, Кого трепещет все дрожаще естество! Где веки? вспомни! - где тот век, тебя родивший, Отколе ты возник над рядом их паривши? Безмолвствуй! - или славь того, кого узрел - Неизмериму ты пучину здесь обрел. Се тот всесильный, кой в себе предсозерцает Все то, что вдруг пред ним явится подобает. Священный страх к себе безмолвство пригласил И трисияющий престол с ним окружил. Зри, дух мой! - се уже явился сон ужасен! И се бесплотных лик ниц пал пред ним безгласен! Бог образы чертит несозданный тварей И умозрит уже движение вещей. Лишь зарево сие дел Божьих просияло, То вдруг из ничего быть нечто начинало. О! како возмогло толико чудо быть? Возможно ль бренному хоть слабо изъяснить, Как произникло то явленье велелепно? Возможно ль с чем сравнить то дело боголепно? Сравним ли мы сие явленье той мечте, Что производит ум в безмолвной темноте? Нет. Смело допустить сего нам невозможно, Пустая бо мечта есть существо ничтожно.

Дополнения 513 Но что же оное созданно вещество, Что из ничтожества исторгло Божество? Там тварей семена ростки свои пускали, И оные ростки им плод приготовляли. Зачала всех вещей, не зная мест своих, Вооружилися против себя самих. Где гореносный огнь, волуяся, краснеет, Там жидкая вода, занявши место, рдеет. Где вержется бугром земля и где лежит, Там воздух вихрем рвет ее и в бездну мчит. Сей между ними спор дотоле продолжался, Доколь Дух зиждущий по них не простирался. Природа внемлет глас - и вещи, ставши в чин, С согласием поют причину всех причин, Что животворной их улыбкой оживляла, Что им движение известно даровала. Тогда сменивший тьму открылся чистый свет. Вода разделена и свой закон берет. Одна простерлася над твердию высокой, Другая разлилась по пропасти глубокой; Сия стеклася в сонм, сей сонм разверз свой зев И силу Вышнего гласит чрез шумный рев. Равнины злачные производили сушу. Их зеленение являло неку душу. Здесь горы, тамо дол; здесь лес, а там поля. Здесь катится река, а там ревут моря; Твердыни здесь, а там подземность отверзалась, Тьма смертная тогда ж из оной исторгалась И возвещала тем о слезных тех часах, Как споря с жизнью смерть преобратит нас в прах. Внезапу Божий перст возжег на небе синем Огни везде, куда свой бренный взор ни кинем. Лишь было первое движенье сих телес, 17. Бобров Семен, т. 1