Рассвет с Рыцарем-Волком

— Не совсем. — Он оглядывается на меня с извиняющимся видом. Упоминание о той ночи причиняет нам обоим немалую боль. Зная, что боль разделяют, становится немного легче ее переносить. — Я провел обряд незадолго до этого. Мы с тобой должны были встретиться в новолуние, но чтобы провести обряд, нам с отцом пришлось отправиться в это время.

— Ты пришел в Мидскейп, чтобы принести клятву великому духу-волку.

Он кивает, а затем поворачивается и в несколько торопливых шагов преодолевает расстояние между нами. Эвандер берет обе мои руки в свои и крепко сжимает их, глядя мне в глаза с таким же вниманием.

— Если бы я знал, что произойдет, какие несчастья постигнут нас обоих, я бы никогда не сделал этого. Фаэлин, если бы я мог вернуться назад, я бы никогда не пересек Фэйд и не дал клятву.

— Но ты…

— Я бы предпочел прожить всю жизнь в неведении, как обычный человек, и отказаться от магии моих предков… Я бы отказался от всей магии в мире, чтобы быть с тобой… а не там, где мы оказались сейчас.

Я крепче прижимаюсь к нему, словно пытаясь удержать обе наши магии. Мысль о том, что кто-то может отказаться от своей магии, не дает мне покоя, и я не могу ничего сделать, кроме как смотреть на него в течение долгого мгновения.

— Ты не можешь отказаться от своей судьбы, потому что… ты последний из своей стаи, — мягко говорю я.

— И она все равно умрет вместе со мной, потому что я не могу иметь детей, — почти говорит он мне.

— Есть много способов завести ребенка, Эвандер, и только один — от своей крови.

— Как бы то ни было, отец привел меня через Фэйд, и я дал клятву. Мы не могли пройти весь путь до Дена. Но благодаря связям, которые наша стая установила с духами, мы смогли вызвать великого волка из рощи Дена, — поспешно продолжает Эвандер, явно желая сменить тему. Я пока оставляю вопрос о детях в стороне. Это, понятное дело, щекотливая тема, да и не самая важная в данный момент. — Полнолуние усилило не только наши силы, но и всех остальных лыкинов. В том числе и того, кто был наиболее связан с духом волка.

— Конри. Именно так он нашел вас обоих.

— Ему было трудно игнорировать ощущение, что молодой лыкин произносит клятву, когда в Дене никого не было. После этого нужно было узнать у Авроры, кто это был.

— Ты знал Аврору?

Он покачал головой.

— Аврора могла поговорить с духом волка и узнать, какая стая только что принесла клятву.

Я понимаю, почему Конри заставляет всех лыкинов отправляться в Ден, чтобы принести клятву; он не дает стаям воскреснуть в тишине, вдали от его любопытных глаз. Его злость, кажется, сравнима с его хитростью, и очевидно, что нет пределов тому, на что он пойдет, чтобы удержать свою власть.

— Значит, Конри вспомнил слова Бардульфа и пришел за тобой и твоим отцом, — говорю я, — Что, если бы ему пришлось посоветоваться с Авророй, а потом еще и идти из Дена, это заняло бы несколько недель.

Три человека двигались в тандеме, каждый из которых не замечал истинных действий других. Эвандер отправился приносить клятву и становиться полноправным лыкином как в магии, так и в крови. Конри собирал информацию и рыцарей. А я готовилась предстать перед великим красным деревом и попросить духов подтвердить мои подозрения, что юноша, в которого я влюбилась, действительно моя родственная душа.

— Он пересек Фэйд в ночь новолуния. Рискованно для лыкина, когда его силы слабы, но он справедливо подозревал, что у него есть преимущество перед нами только в численности, а мы сами были слишком слабы, чтобы почувствовать его приближение, пока не стало слишком поздно. Мы не были готовы. В один момент мы с отцом ложились спать — я тайно готовился к тому, чтобы улизнуть и встретиться с тобой. В следующий момент отец сказал мне, что мы должны бежать. Он все подготовил так, словно знал, что это риск, с того самого момента, как я дал клятву. — Эвандер опускает подбородок и медленно качает головой. Его плечи слегка поникли от тяжести той ночи. — Я умолял отца разрешить мне передать тебе весточку, но он сказал, что мы не можем рисковать. Я хотел сначала встретиться с тобой, но он отказал и в этом. Фаэлин, мне очень, очень жаль.

— Эвандер, ты пытался сохранить жизнь себе и своему отцу. Я понимаю. — Слова дались мне на удивление легко. Во мне до сих пор живет ребенок, который хочет накричать на него за ту боль, которую он мне причинил. Но ее легко игнорировать.

Она была девушкой, которая видела мир в таких простых правилах. Если кто-то не был с ней, значит, он покинул ее навсегда. Ушел. Брошенной. Девушка, которая боялась потерять всех, кто был ей дорог, и провести дни в одиночестве.

— Фаэлин…

— Отпусти чувство вины. — Я слышу, как он все сильнее проявляется в его тоне. С болью. — Оно никому не помогает. Ни тебе. Ни мне — я этого не хочу.

Эвандер вздыхает и выпрямляется. Он поворачивается к рассвету, который освещает его лицо оранжевым светом.