Рассвет с Рыцарем-Волком

— Я верю тебе. — Эвандер вздыхает с облегчением. — Но тогда как ты вернулась сюда? Когда ты узнал?

— Большую часть своей жизни я понятия не имел. — Он покачал головой. — Отец ничего не рассказывал. Единственный раз, когда я догадался, что что-то может быть… не так, это когда умерла твоя мать.

— Мама? — Это слово пересохло у меня на языке.

— Мы были в лесу. Отец сказал мне, что слышал драку, хотя до моих ушей ничего не долетало. Теперь я знаю, что если он и слышал ее, то только чутким слухом лыкина. Но еще более вероятно, что он почувствовал присутствие Конри.

— Конри был там? — Я лежу совершенно неподвижно. Эти слова, эти истины задевают раны, которые, как мне казалось, давно зажили и зарубцевались. — Моя мама… — Погибла в лесу. Там, где она была наиболее сильна. Там, где она была как дома. Я всегда считала это простым объяснением, потому что так мне сказала бабушка, так сказал ей охотник, нашедший останки матери. Бабушка не выказала ни малейшего беспокойства.

— Отец пытался спасти ее. — Эвандер медленно тянется ко мне. Я не отстраняюсь, и он кладет свою руку на мою, осторожно сжимая. — Мне так жаль, что мы не смогли.

Я качаю головой, пытаясь подавить эмоции, которые пробиваются наверх из самой глубокой ямы моего сердца, куда я их давно забросила.

— Это не твоя вина… но как?

— Она ушла глубоко в лес.

— В поисках новых духов. — Мама часто так делала. Она была полна решимости найти духа самостоятельно. У бабушки было два. Она хотела найти одного. Возможно, чтобы передать мне… Эта мысль вызывает во мне чувство вины.

— Она зашла так глубоко, что дошла до границе Фэйда. Я подозреваю, что она сделала что-то, что как-то насторожило Конри — по крайней мере, возбудило его любопытство. Он послал рыцаря через Фэйд за информацией.

— Кого?

— Бардульфа.

Я разражаюсь безумным смехом. Оглянувшись на обугленный участок земли, где он стоял всего час назад, я смеюсь еще сильнее. Я смеюсь до тех пор, пока не прохриплю:

— Ублюдок.

— Подходящий титул для него.

— Вот тебе и чувство вины за его смерть. — Я поворачиваюсь к Эвандеру и оставляю остатки переживаний по поводу убийства человека позади себя на выжженной траве.

— Я рад, что это сделала именно ты.

— Теперь и я тоже. — Мысли о матери заполняют мой разум. — Зачем ему понадобилась она? Мама бы на него не напала.

— Конри воспринимает ведьм как духов — как инструменты, которые можно использовать. Но если они не с ним и его планами…

— Тогда они против него, — мягко говорю я.

— Бардульф сбежал через Фэйд, прежде чем мой отец смог его убить.

— И в процессе он рассказал Конри о тебе и твоем отце. Что кто-то из стаи выжил. — Я стараюсь сосредоточиться на нем, а не на откровениях о моей матери. Меня передергивает. Но ничего не меняется. Мама по-прежнему мертва. Горе давно поселилось в моем сердце. Любая месть, о которой я могла бы мечтать, уже свершилась. Кроме, может быть, Конри, того, кто стоит за всем этим…

— Конри сначала не поверил ему. Особенно когда он послал еще одного рыцаря через Фэйд и не нашел никаких следов пребывания лыкин или ведьм.

— Почему?

— Твоя бабушка дала нам защиту. — На его губах заиграла теплая улыбка.

Я помню тот день… день, когда я встретила Лиама… Эвандера. Это случилось после того, как охотник пришел в нашу хижину, чтобы сообщить о смерти матери. Судьба свела нас вместе, и из одного из худших дней в моей жизни выросло нечто прекрасное.

После того как мы оплакали и упокоили маму, бабушка сказала, что мы едем в хижину охотника. Им нужна наша благодарность за то, что они пытались спасти маму и принесли нам весть о ее смерти. Лучшим способом дать им это было наше благословение.

Я даю слова своему осознанию.

— Бабушка знала, кто вы.

— Она была умна. — Он кивает. — Отец сказал мне, что она знала, как только он пришел сообщить ужасную новость.

— Мне жаль, что я не догадалась. — Если бы я знала, то смогла бы избавить нас обоих от стольких душевных терзаний.

— Фаэлин… ты была молодой ведьмой, у тебя не было причин для подозрений, и ты не знала, что искать. — Он берет меня за подбородок и отводит назад, чтобы я посмотрела на него. — Я тоже не знал. Если бы знал, я бы тебе сказал.

— Когда ты узнал? — Мы провели вместе несколько лет после смерти моей матери. Бесконечные дни в поле. Поздними вечерами на соломенной крыше моей хижины, глядя на звезды. Мы «случайно» сталкивались в лесу, когда я собирала травы. Ранние утра и долгие ночи, любой повод увидеться, пока это не становилось настолько очевидным, что мы могли оставить всякое притворство.

— Это случилось гораздо позже, — подтверждает он мои предположения, убирая руку с моего лица. Эвандер откидывается назад и встает. Он приближается к вершине холма и бросает взгляд на раскинувшийся внизу лес. — Мой отец привел меня в Мидскейп, чтобы я вернул себе право первородства.

— В ту ночь, когда ты ушел. — Даже от этого слова у меня защемило сердце.