Рассвет с Рыцарем-Волком

Никогда еще я не была с кем-то так, как сейчас с ним. Я никогда не чувствовала… животную страсть. Все приличия исчезли, и я не чувствую ни капли стыда. Я чувствую себя свободной. Эта страсть наполняет меня, поднимает меня. Она позволяет мне отбросить все остальное и наслаждаться этим мгновением. Быть первобытной и чувственной.

Кульминация наступает быстро и стремительно, захлестывая меня, и я содрогаюсь от крика. Эвандер замедляется, целуя меня, а затем снова набирает темп. И снова… и снова.

Наконец, когда мы вспотели, запыхались и устали, он опустился на землю рядом со мной. Никто из нас ничего не говорит. Но когда он протягивает руку, я знаю, что делать. Я придвигаюсь ближе к нему, используя его бицепс как подушку, слегка наклоняюсь и продолжаю смотреть на небо над головой.

— Спасибо, — шепчу я.

— Я должен благодарить тебя. — Он поворачивается и целует меня в лоб. Он такой нежный по сравнению с чудовищем, которое только что терзало мое тело. Две стороны этого мужчины — нежная и свирепая. Мне нравятся обе. — Это было… лучшее, что у меня когда-либо было.

Я сажусь и игриво хлопаю его по плечу.

— Остановись, теперь ты просто пытаешься подмаслить меня, чтобы повторить еще раз.

Он ухмыляется.

— И это работает?

Смеясь, я встаю, и мои ноги шатаются, что только заставляет меня смеяться еще больше. Эвандер быстро садится, и я отмахиваюсь от него с ухмылкой.

— Я в порядке. Но та штука, которую ты проделал с языком… у меня до сих пор немного слабые колени.

— Поэтому это нужно делать в первую очередь, так у тебя будет больше времени на восстановление, лежа на спине. Это точно.

Я смеюсь сильнее.

— Ты ненасытен.

— Только для тебя. — На его щеках все еще пылает слабый жар, который подчеркивается легкой, довольной улыбкой. Я делаю паузу, любуясь им в лунном свете.

— Удовлетворенность тебе идет, Эвандер, — мягко говорю я.

— Рад, что ты так считаешь, ведь я так часто чувствую себя удовлетворенным, когда ты рядом. — Он потягивается. Это чувство наполняет меня нежным теплом. — Но все ли в порядке?

— Более чем хорошо. У меня появилось сильное желание ополоснуться после этого, и я видела ручей недалеко отсюда.

— Ты хочешь сказать, что я грязный? — Эвандер вскинул бровь.

— Я говорю, что то, что ты сделал со мной, было грязным. — Я ухмыляюсь, чтобы показать, что меня это нисколько не расстраивает.

— Я не могу с этим спорить. Поторопись вернуться. — Он зевает и ложится обратно на расстеленное нами одеяло. Одеяло, которое, как мне кажется, нам придется оставить, а не брать с собой в Ден. Оно слишком сильно пахнет нашим сексом. — Я лучше сплю, когда ты здесь.

— Тогда я не буду задерживаться.

Мои ноги легки, даже если колени немного шатаются. Это было то, что мне было нужно. Удовлетворительная кульминация нашего путешествия и подтверждение всего, о чем я подозревала. Чтобы передать глубину наших чувств друг к другу, мы говорили не словами, а телом.

До ручья всего несколько минут ходьбы. Я секунду колеблюсь, прежде чем шагнуть в него, думая о Волсте и испытывая неприятные ощущения от того, что омываюсь в доме духа. Но потом я думаю обо всех людях и животных, которые делают это и многое другое в реках, озерах и ручьях, которыми он руководит, и…

Я сокрушаюсь и перестаю беспокоиться.

Вода ледяная, и мысли становятся более ясными. Она помогает мне унять пыл и позволяет мне сосредоточиться, прокручивая все в голове события, чтобы понять, действительно ли все происходило так, как я помню… или же я просто додумываю то, чего не было, в порыве эмоций. Каждое движение, каждый раз, когда его рука оказывалась за моей головой, чтобы опустить ее на землю. Моменты, когда он колебался, опасаясь, что был слишком груб, и останавливался, чтобы проверить меня.

— Он любит меня. — Эта мысль ясна, как лунная вода. От прилива восторга я почти взмываю в небеса.

И тут же падаю вниз, когда грубый голос говорит:

— Да, похоже, тебе понравилось.

Сама зима проносится сквозь меня, покрывая мои кости морозом. Желание броситься в воду и свернуться в клубок от ужаса и стыда почти непреодолимо. Я голая и одинокая, а голос мужчины — голос хищника.

Но я не трушу. Я не собираюсь давать Бардульфу, как никому другому, удовлетворение от своего страха или власти, которая исходит от моего стыда. Моя опасность не уменьшится, если я уступлю ему.

Я медленно поворачиваюсь лицом к источнику голоса, подтверждая то, что уже знала по одному только звуку. Бардульф стоит в стороне от ручья, прислонившись к дереву, как Эвандер, когда я общалась с Волстом. Но в отличие от Эвандера, излучавшего тепло и одобрение, Бардульф таит в себе опасность. Отвращение соперничает с ненавистью, переполняя меня.

Этот мужчина причинит мне боль. Он уже так легко нарушил мое личное пространство. Даже если у лыкинов другие представления о скромности… в его ауре есть что-то такое, словно он хочет, чтобы я чувствовала себя неловко. Это интуиция, которая предупреждает об опасности, и я была бы дурой, если бы не прислушалась к ней.