Рассвет в моем сердце

– Ужин приготовь, приеду поздно.

Костя насупился: опять изображает главного.

– А ты фары не забудь включить! Вчера… – По позвоночнику змейкой скользнула паника. Костя вспомнил вечер: он рисовал в саду, под тусклой керосиновой лампой, и заметил приезд брата, когда тот выругался, едва не въехав в забор. Дима не садился за руль пьяным, но любил лихачить. – Аккуратнее, в общем. Больница далеко, мне лень к тебе ездить на велике.

– Базара ноль. – Дима потрепал кудри младшего брата. – Повезло тебе с волосами, в маму пошел, – с легкой досадой добавил он. Грубоватые черты старшего брата смягчились при воспоминании о родителях. Дима кашлянул, скрывая ненавистную ему сентиментальность, и зашагал к выходу. – До вечера!

Дмитрий Кузнецов побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. «Когда-нибудь твоя беззаботность приведет к беде», – подумал Костя. В ответ он услышал только веселое пение:

– It’s my life!

Осень, 2016. Москва

– It’s my life! – прокричала Яна, жадными глотками вдыхая свежий воздух. – It’s now or never!

Из душного зала на улицу нас вытолкнули другие фанаты. Осенний ветер остужал разгоряченное тело и красные щеки. Не знаю, как мои, но щеки Яны точно были красными! А в глазах горел озорной огонь. Она выглядела словно пьяная, но пьянила ее… свобода. Яна пела песни, дурачилась и флиртовала со мной. Такой она нравилась мне еще сильнее.

– Мы только что с концерта, – сквозь смех пояснил я застывшему в недоумении прохожему. – Так, – обратился к Яне и помог ей перешагнуть бордюр, – думаю, хватит на сегодня впечатлений. Я закажу тебе такси.

Когда потянулся к телефону, Яна едва не выбила мобильный из моих рук. Я волновался, как бы ей не стало плохо. Да и режим собьется: на часах давно за полночь. Но Яна не беспокоилась ни о своем режиме, ни о самочувствии. Она схватила меня за край пальто:

– Нет! Давай гулять!

– Ты не устала? – указал на ее каблуки.

– Нисколечко! – Яна рассмеялась и грациозно продефилировала вдоль улицы. – Пойдем… – Вновь подошла близко, и я ощутил ее дыхание на своей шее. – Покажи мне что-нибудь новое! Важное для тебя!

– Важное?

Я задумался и наблюдал, как моя муза танцевала вдоль мостовой, будто музыка по-прежнему звучала в ее голове. Хотел ли я расставаться с Яной? Вызывать ей такси? Проводить домой? Абсолютно точно нет. Поэтому подхватил под локоть и сказал:

– Идем. Тебе понравится.

Поляну на холме, заросшую травой и полевыми цветами, я считал третьим лучшим местом в Москве после Арбата и моста в парке. Давно, на вторую неделю в столице, я и Питер случайно оказались далеко от знакомой местности. У нас не было денег оплатить хостел: день выдался дерьмовый, и никто не купил наши картины. Мы слонялись по центру города и дошли до склона невысокой горы. Сами не заметили, как поднялись наверх, занятые спором, где заночевать: на вокзале или в парке. А когда оказались на поляне, замолчали, пораженные видом: вся Москва будто на ладони, а на небе – сотни звезд. Так мы и не заметили, как заснули, – лето сберегло наши задницы от простуды.

И я радовался, что в столице до сих пор остались места, нетронутые людьми. Холм не стал частью каменных джунглей. На поляне даже не поставили лавочку и не накидали мусор.

Подойдя к самому краю, я посмотрел на город, сверкающий сотней огней. Москва никогда не спит. Я глянул с высоты вниз, на кроны деревьев. «Привет, братец», – поздоровался. Хотел добавить что-то еще, но мысли перебил звонкий голос Яны:

– Волшебно! Спасибо, Костя.

Костя. Называй меня так чаще. Тяни «с-с-с», получается сексуально. Позволь мне запомнить твой голос. Он согреет меня одинокими вечерами.

– Костя?

Да. Да. Да!

Я помотал головой, возвращаясь в момент. Свободный. Влюбленный. Радостный. Улыбнулся, и Яна ответила на мою улыбку своей, вызвав несколько лишних ударов сердца. Я смутился и расстелил пальто. Сел и хлопнул по жухлой траве. Яна приняла приглашение, тоже села и вытянула ноги, не боясь запачкать джинсы. Одновременно мы протянули друг к другу руки и переплели наши пальцы.

Мы потеряли счет времени: сидели на поляне, разговаривали, держались за руки и наблюдали, как солнце всходит. Рассвет окрасил город в изумительные розово-алые оттенки, они играли бликами на золотых куполах церквей и серебряной глади высоток «Москва-Сити». Мне тут же захотелось взять холст и краски. Но я подавил импульс, наслаждаясь увиденным. Слишком много времени я потратил, прячась за холстом. А реальная жизнь…

Я перевел взгляд на Яну: она очаровательно щурилась… Жизнь рядом.

Яна неуверенно нарушила тишину:

– Константин… – Ее голос дрожал. Моя муза нервничала и покусывала губы, с которых я давным-давно стер ягодную помаду. – Ответь на вопрос.

– Слушаю тебя.

Яна легла и перекатилась на живот.

– Нет, не слушаешь! – толкнула в плечо.

Я улыбнулся, перехватив ее ладонь. Поцеловал тонкие пальцы.

– Слушаю. Говори.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – Выпалив это, Яна спрятала лицо за темными локонами. – Ох…