Рассвет. XX век

Я сосредоточился, пуская подпитанные псионикой импульсы по нейронам. Первой освободилась шея. Дальше, ниже… Чувствительность возвращалась постепенно и весьма неохотно. Сложнее всего отчего-то давались ноги. Люди обходили меня, застывшего на тротуаре; самые смелые неразборчиво бурчали что-то под нос, но никто меня не трогал.

Моё внимание привлёк пронзительный звук. Я повернул голову — и увидел метрах в двадцати Герберта Боша, переходившего дорогу.

Вернее, замершего прямо посреди проезжей части, как кролик перед удавом.

На него мчался, пронзительно стеная клаксоном, автомобиль. Водитель отчаянно выкручивал руль, однако это не помогало.

Столкновение было неизбежно.

Так об этом предупреждало Существо? Оно захотело на моих глазах расправиться с человеком, который собрался мне помочь?

Воспринятие опять замедлилось — на этот раз по моей команде, а не по прихоти псионической сущности.

Я бросил всю свою мысленную концентрацию в ноги, грубой силой пробивая установленный блок. Нервы обожгло как огнём; ох и аукнутся мне завтра эти фокусы…

Об этом я думал уже на бегу.

* * *

[1] Речь о франко-прусской войне 1870–1871 годов, итогом которой стало поражение Наполеона III, падение монархии во Франции и образование Германской империи во главе с Вильгельмом I. Германия получила крупные репарации, а также большую часть Эльзаса и всю Лотарингию.

[2] Всеславянство — то же, что панславизм. Идеология и национальное движение, которое постулировало необходимость славянского политического объединения на основе этнической общности.

[3] Пангерманизм — идеология и национальное движение, которое постулировало необходимость единства германской нации на основе этнической общности. Послужил основой для создания союза немецкоговорящих государств, впоследствии ставших Германской империей. Был популярен в Австрии, отчего после Первой мировой последняя планировала присоединиться к Веймарской республике как республика Германская Австрия. Объединение предотвратили союзники по Антанте.

[4] Баварская советская республика — государственное образование, существовавшее меньше месяца в 1919 году. Было разгромлено германскими войсками и фрайкорами. Другими яркими восстаниями коммунистов на период описываемых событий можно считать восстание спартаковцев в начале 1919 года, при котором были убиты Роза Люксембург и Карл Либкнехт, Рурское восстание 1920 года и Мартовское восстание 1921 года.

[5] Ullstein — берлинское издательство, дочерняя фирма которого, Propyläen, издала «На западном фронте без перемен» Ремарка в 1928 году. Прежде Ремарк обратился к Самуэлю Фишеру, однако тот не пожелал брать рукопись.

Глава 16

Левое плечо нещадно болело и похрустывало при движении — на него пришёлся основной удар. Вряд ли это был перелом или даже вывих: кости у Макса Кляйна крепкие, иначе давно сломались бы под тяжестью его туши, но заняться проблемным местом позднее всё же стоило. Впрочем, всё тело требовало внимания. Грубая напитка тканей псионической энергией не прошла без последствий, сердце бухало как кузнечный молот, в глазах плясали мушки, а мышцы будто пропустили через мясорубку. Но мучения с лихвой окупались видом помятого и растерянного, однако живого Герберта Боша.

Ещё толком не придя в себя, он полез во внутренний карман фрака и вытащил оттуда потрёпанную записную книжечку. Похоже, ценил он её выше своей жизни. В ней наверняка скрывались важнейшие секреты BASF — или как минимум список его любовниц. Когда он убедился, что она более-менее цела, то спрятал её обратно — и лишь тогда позволил себе впасть в прострацию. Сейчас он сидел рядом со мной, периодически ощупывая себя, словно желал удостовериться, что с ним ничего не случилось.

Опасения его имели под собой основания. Когда я рванул к нему, преодолевая гипнотическое воздействие Существа, чтобы спасти от приближавшегося автомобиля, то на обходительность растрачиваться не стал. Пусть моя скорость реакции в моменте существенно превышала таковую у окружающих, ограничения оболочки никуда не делись, тело Кляйна не поспевало за моим разумом.

Так-то оно не смертельно, Макс был для своих габаритов довольно проворным, а большего от него обычно не требовалось. Слону в посудной лавке ловкость не нужна, это тарелкам и блюдцам следует опасаться его, равно как и владельцу магазина, которого он запросто способен раздавить. Но в этом конкретном случае я спешил, выжимая из тела сверх его лимитов, и контролировать каждую деталь не успевал. Объятия, в которые я заключил Боша, чтобы отбросить его с пути машины, могли навредить ему как бы не больше непосредственного столкновения. Да и упади я неудачно, сверху на Герберта — и ушибом он не отделался бы, вся грудная клетка смялась бы, как гнилой фрукт. А с такими травмами здесь не выживают.

И получилось бы, что я, желая уберечь от гибели, стал бы натуральным убийцей, притом на глазах сотни свидетелей. А это — прямой путь за решётку для меня, человека без связей и денег, не говоря уже о том, что навеки закрылся бы перспективный путь знакомства с семейством Бошей.