Рассветные холмы (СИ)

Он сумел дождаться только того момента, когда зверёк окажется на расстоянии вытянутой руки. Дальше он сорвался с места, бросился вперёд и успел схватить зверька, когда тот уже бросился удирать. Схватил за пушистый хвост, вцепился в живое, дёргающееся тельце, сдавил - и оно обмякло, в последний раз шевельнулись лапки, а потом на серой шёрстке появилась кровь, он жадно впился в зверька зубами, кровь хлынула в горло, он пил, пил, не отрываясь, жадно, странный обжигающий вкус заполнил всё, потом кровь кончилась, он слабо удивился - как же так... Глянул вниз: на полу были пятна, в руке болталось мёртвое тельце, надо было его куда-то деть... он пошёл в туалет, по дороге угрожающе метнулись в сторону стены, но выровнялись, вот уже нужная дверь, на счастье - вокруг никого... Он едва успел выбросить тельце, как его начало рвать.

Он никогда не представлял себе, что так бывает, чтобы выворачивало до рези в желудке, до дикой боли, ударяющей в виски, до черноты перед глазами. После - он мог только лежать, скорчившись, на холодном полу, тихо подвывая и тщетно пытаясь открыть глаза: бело-голубой мёртвый свет, к которому он уже привык, почему-то стал ослепляющим. Когда глаза всё же открылись, он с трудом поднялся и долго отмывался, мыл руки и лицо, почти сдирая кожу, как будто хотел уничтожить все следы: слишком прочно сидело в голове, что он трус, всё же сорвался, сдался, и если узнают - убьют, как человека. Он стащил с себя рубашку, замыл пятна крови, надел, поёжившись от прикосновения мокрой ткани, и побрёл в столовую. Путь оказался безумно длинным, свет бил по глазам. По дороге кто-то встречался, звенящие голоса задавали вопросы, он пытался отвечать - ничего, всё в порядке, всё хорошо...