Рассветный меч

После получения такого сообщения все последующие дни были заполнены кипучей работой: оперялись стрелы, точились мечи и сабли, полировались панцири и доспехи, проверялось здоровье и пригодность лошадей — в общем, шла активная подготовка к тому, чтобы сбросить неотесанных вторженцев в море, для чего все способные держать в руках оружие собирались на западных берегах, поскольку нападение ожидалось именно оттуда.

На пятый день сквозь густой проливной дождь, усиленный бешеными порывами ветра, они увидели на горизонте первый парус.

— Ши! — закричали пронзительным голосом Золотые Драконы.

— Хакай! — отозвались громоподобным рыком Красные Тигры.

Они поднялись на высокие дюны и стояли готовые незамедлительно броситься туда, куда пристанут корабли Джинга.

А затем паруса закрыли весь горизонт, и голоса стихли при виде столь ужасающего зрелища. Воины стояли молча, сжав в руках оружие, готовые драться до конца, понимая, что победить они не смогут.

Но к их везению, ветер, как будто по заказу, задул с бешеной силой, раздался пронзительный, леденящий душу вой, с неба хлынули потоки дождя, а поверхность моря вздыбилась огромными, бешено несущимися волнами. И вражеский флот исчез за огромной стеной воды, поднятой взбесившейся стихией.

Кутсен Йонг сидел на троне, перед ним толпились придворные и свита. Вдруг в тронный зал широкими шагами вошел посланец. Бросившись на колени и прильнув лбом к мраморным плитам пола, он ждал позволения заговорить, а когда оно наконец было дано, произнес:

— Господин мой, я принес плохую новость: наш флот уничтожен ужасным тайфуном. Никто не спасся, все погибли, в том числе и ваш отец, великий полководец Холаи Чанг.

Гробовое молчание воцарилось в тронном зале, и только из дальнего угла донесся шепот:

— Я знал это.

Этот шепот достиг ушей императора, поскольку акустика зала позволяла услышать с трона даже самые слабые звуки.

Кутсен Йонг в гневе вскочил:

— Кто это сказал?

Все посмотрели на однорукого мужчину, и кто-то произнес:

— Это же Вангу.

Дрожа всем телом, однорукий неуверенно выступил вперед.

— Привести его ко мне! — скомандовал Кутсен Йонг. Два гвардейца дворцовой стражи мгновенно подтащили однорукого к подножию трона и бросили его вниз лицом на каменные плиты. Съежившись всем телом, однорукий прижался лбом к мраморному полу.

— Ты знал это? — грозно спросил Кутсен Йонг.

— Мой господин, я знал о том, что приближается ужасающий шторм.

— И ты ничего не сказал.

— Мой господин, кто я такой, чтобы противоречить жрецам? Я всего лишь скромный рыбак.

— Скромный рыбак? — взорвалась Шакун, первая служанка, подходя к краю помоста, на котором стоял трон, — тогда почему ты здесь, в этом дворце, куда допускаются лишь знать и придворные?

— О госпожа моя, это император пожаловал меня в придворные, после того как принял от меня драгоценный камень.

— Мне ты не давал никакого драгоценного камня! — прошипел Кутсен Йонг и поднял руку, подавая сигнал гвардейцу, стоящему близ трона с саблей в руке.

Однорукий вновь распростерся ниц перед троном и закричал, что камень был отдан прежнему императору, за что Вангу была пожалована должность смотрителя рыбного пруда.

— Бааах! — фыркнул Кутсен Йонг.

— Мой господин, подождите, — пошептал Идрал. Кутсен Йонг повернул голову к наставнику:

— Голова этого дурня недостойна оставаться на его плечах. Он несет ответственность за гибель моего флота.

— И за смерть вашего отца, — добавила Шакун.

— Да, да. Ты права, Шакун, и за это тоже, — нетерпеливо произнес Кутсен Йонг, подав знак страже оставаться на местах. — Ну, говори, Идрал.

Идрал прижал ладонь к груди, как бы извиняясь за вмешательство в действия своего молодого воспитанника, а затем обратился к однорукому:

— А что собой представляет этот камень? Опиши, как он выглядит.

Однорукий встал на колени и, уткнув глаза в пол, произнес:

— Он вот такой величины. — При этом он поднес ладонь здоровой руки к выпростанной из рукава культе, чтобы показать размер камня. — Он как лимон или как яйцо этой большой птицы, которая не может летать, она живет в саду моего господина вблизи рыбного пруда. Он почти круглый, напоминает бледный нефрит. Он светится слабым внутренним светом.

При этих словах глаза Идрала расширились.

— А где ты добыл этот камень?

— Я вырезал его из желудка шайю, а она за это лишила меня руки.

Идрал выдохнул, со свистом пропустив воздух между зубами, и обратился к Кутсен Йонгу:

— Мой господин, такая драгоценность не значится среди сокровищ этого дворца, возможно, что она похищена, — глаза Идрала сузились и стали задумчивыми, — а может быть, камень спрятан где-то здесь. Но так или иначе, он должен быть найден, поскольку я верю в него и я могу раскрыть его тайну, после чего он даст м… я хотел сказать тебе великую силу.

Кутсен Йонг, стиснув зубы и сжав кулаки, пристально смотрел то на наставника, то на первую служанку, то на однорукого: