Рассветный шквал

Тут он прав опять-таки. Вряд ли феанни, ярлесса, непримиримая воительница народа перворожденных – теперь-то я знал, что никакие они не перворожденные, но многолетнюю привычку не вытравишь просто так, – запросто согласится признать за своей расой полный букет недостатков и грехов.

– Я спасся лишь потому, что наблюдал в ту кровавую ночь за звездами с высокогорной площадки на северных отрогах Восходного кряжа. Предвосхищаю твой вопрос, Молчун, – больше не выжил никто. Иначе мы бы давно нашли друг друга. Не так это и сложно.

– Ты поведал страшную историю, Болг. Даже не знаю, что и говорить...

Что тут скажешь? Жили-были безобидные мудрецы, которые погибли от рук злобного и жестокого племени. Все ли тут правда? Стоило, конечно, задуматься. Так ли добры и простодушны фир-болг? Кто его знает? Вот всему, услышанному о сидах, захотелось поверить сразу и безоговорочно. А, собственно, что нового я услыхал? А ничего. Наши легенды и предания повествовали о подобной попытке раз и навсегда покончить с человеческим племенем. Ярл Эхбел Мак Кехта изрядно преуспел в деле истребления салэх по обоим берегам Отца Рек. Вот только духу не хватило. Кишка тонка оказалась. Мы – люди – способные ученики. Ненависти мы противопоставляем ненависть. Жестокости – жестокость. Хитрости – хитрость, а подлости – подлость. Только ярость помогала первым, диким и грязным ордам людей выстоять в схватках с острой сталью сидских дружин. А потом пришла пора ученичества. Перворожденные метали в нас дротики. Люди выдумали лук. Сиды управляли при помощи Силы погодой, мы научились обращать молнии и огонь в оружие...

– Не говори ничего, – пропел великан. – Нет нужды в словах. Мне достаточно ощущать твои эмоции. Хочу перейти к главному...

– Тише! – вскинул руку Сотник-Глан.

Болг повиновался, обиженно шевеля ноздрями мясистого носа.

– Мы не одни, – объявил мой друг. – Похоже, твои спутницы устали ждать тебя.

Я обернулся к кустам. Неужели Гелка с Мак Кехтой нашли уже общий язык и теперь вдвоем творят что хотят, не задумываясь о последствиях? Верится с трудом. Чересчур они разные и вовсе не одинаковую жизненную школу прошли. Или проходят? А впрочем, все женщины похожи одна на другую: и четырнадцатилетняя, и четырехсотлетняя. И из сидского народа, и из людского племени. Главная их задача – вмешиваться в мужские дела и перекраивать все по своему усмотрению.

– Гелка! Выходи, не бойся!

Тишина. Никто не отвечает.

– Феанни, тейх эньшин! Них байол! Госпожа, выйди сюда! Опасности нет!

Хоть бы веточка на кустах шелохнулась. Уж не померещилось ли Сотнику? А может, зверь какой? Или того хуже – лихой человек?

– Уэсэл феанни! Эрлесс Мак Кехта! Благородная госпожа! Ярлесса Мак Кехта! – протяжно воззвал Болг. – И’эр дюит, тейх! Та т’ааст’ им’эр ра! Прошу тебя, выйди! Я должен многое сказать!

Вновь томительная пауза.

– Боюсь, предрассудки слишком сильны в ее сердце, – понизив голос насколько возможно, произнес одноглазый великан.

– Ш’ас, аат’ ш’асен! Стой, где стоишь! – долетел из кустов охрипший от волнения голос сиды.

– Только бы глупостей с перепугу не наделала, – прошептал Сотник.

С перепугу? Да нет, пожалуй. Чего-чего, а храбрости Мак Кехте не занимать. Ведь никто ее в угол не загонял, к стенке не припирал, а ведь шагнула навстречу двум страшным незнакомцам. Не спряталась и не убежала сломя голову.

Ступали ее красные сапожки – когда-то новые и красивые, а теперь потертые и обитые о камни – твердо и уверенно. Без излишней торопливости, но и без показной осторожности. Меч Этлена в опущенной руке, острием к земле. Не хочет заранее бравировать оружием – уверена, что воспользоваться клинком успеет всегда. Эх, феанни, не видала ты Сотника в бою...

– Ш’юл троо, Эшт! В сторону, Молчун! – приказным тоном распорядилась ярлесса.

– Это друзья, феанни, – пришлось мне вступиться за своих собеседников.

– Мы пришли с миром, – подтвердил на старшей – или как ее теперь называть? – речи Болг.

– Суэв’нес ид’эр ши агэс фир-болг? Мир между сидами и фир-болг? – насмешливо приподняла бровь Мак Кехта.

– Пусть это будет перемирие, госпожа, – не стал возражать одноглазый.

– Ни хеа, баас, ан’хе! Нет, сдохни, зверь! – Отражающий синь небес клинок взметнулся, указывая острием прямо в необъятное брюхо тролля. – Ш’юл троо, Эшт!

От нехорошего предчувствия холодок пополз между лопатками. Ну, почему обязательно все вопросы нужно разрешать каленой сталью? А взять присесть и поговорить никак нельзя?

Краем глаза я разглядел, как напряглись плечи Сотника под драными меховыми лохмотьями, и, наплевав на все, шагнул навстречу сиде.

– Полно, госпожа. Нет нужды в оружии.

Ее глаза расширились и потемнели от гнева. Еще бы! Она же меня, дурака, защищала, а я супротив попер.

– Амэд’эх салэх!