Растлённая

- Да брось ты, какие уроки? Почти лето пришло, гулять надо. Лучше пойдем, посидишь у меня в летней комнатке. Там классно. Стереосистема супер, диванчик мягкий. Винцо есть, если захочешь. Не пойло какое-нибудь, солидное винцо, ты и не пила такого.

Он еще что-то говорил, но Оля перестала улавливать смысл: она заметила, как к ним приближается еще один из парней. Сосед в чем-то убеждал, говорил, говорил, но в голосе, несмотря на кажущуюся развязность, появились жесткие нотки и нетерпение. Животное нетерпение.

Чем-то сейчас он напоминал Стаса.

Его приятель приближался, не спеша, но неумолимо. Будто тяжелая дубовая дверь пришла в движение, и щель, ведущая на свободу, вот-вот исчезнет. Оля понимала, что именно ее неуверенность позволяет соседскому парню так нагло не пускать ее в подъезд. Он почувствовал ее страх, будто дворовой пес, и это придало ему силы. Нужно игнорировать, обойти его, если даже он продолжит ее не пускать, потребовать, чтобы дал пройти.

Приятель соседа остановился сзади. В каком-нибудь полуметре. Наглое вторжение в ее личное пространство. Присутствие второго парня стало для нее ударом. Она почувствовала предательскую слабость в ногах, все слова куда-то исчезли.

Сосед переглянулся со своим другом и констатировал:

- Ну, что, пошли.

Как назло никого не было. Лишь трое дружков, глазевших с соседнего подъезда. Несмотря на время, когда люди приходят с работы, двор вымер. Казалось, они все сговорились, даже ребятня исчезла.

Оля шагнула в сторону, но приятель соседа схватил ее за локоть. Она оглянулась, не веря, что это произошло на улице, не в квартире. И ее схватил не Стас, а малознакомый парень. Рыжий, с маленькими глазками, брови светлые и кажется, что их вовсе нет. Худой, но хлесткий, чувствуется сила. И он не ухмылялся. Просто смотрел, будто перед ним был товар, на который положил глаз еще один из покупателей, подошедший уже после него.

- Пустите, - прошептала Оля, пытаясь вырваться.

Рыжий отпустил ее, но тут же заявил:

- Лучше иди сама.

Сосед поспешно добавил:

- Олька, чего ты боишься? Посидим, выпьем. Не понравится, пойдешь домой. Обещаю. Тебя никто не тронет.

В его голосе, невероятное дело, послышалось что-то теплое. Будто под гипнозом, девушка поверила ему. Перед глазами мелькнула картинка, как спустя четверть часа она уходит от них и спокойно возвращается домой.

- Я не хочу выпивать, - прошептала она.

- Хорошо, не будем. Просто музыку послушаем.

И он, мягко приобняв ее за талию, увлек к соседнему подъезду. Его рыжий приятель, будто телохранитель, двинулся следом.

То, что она совершила небывалую глупость, девушка поняла, лишь оказавшись в подвале. За двумя парнями зашли трое их приятелей. Они несмело топтались на входе в мрачную комнатушку, обклеенную вперемешку звездами кино, спорта, эстрадной музыки и модельного бизнеса, когда сосед сказал Оле, что ей все же лучше выпить. Люди, запечатленные на плакатах, неотрывно следили за ней, как и двое парней с бегающими глазами. Когда Оля отказалась, сосед предложил ей раздеться. Вот так, без всякой прелюдии. Оля сжалась, парализованная. И тогда рыжий влепил ей пощечину.

- Пошевеливайся, блядина! - прошипел он. - Если не хочешь, чтобы тебе порвали твои шмотки.

Он и стал первым, кто повалил девушку на старый скрипучий диван, занимавший треть помещения. За ним по очереди следовали остальные четверо.

9

Ветерок кружил ивовые листочки, упавшие в воду залива. Течения здесь не было, и листики беспокоило лишь движение воздуха.

Оля сидела на одной из скамеек, практически одна на всю набережную. Лишь ближе к началу набережной, в сторону здания спасательной станции копошился ребенок возле своей молодой мамы.

Иногда Оля посматривала в их сторону. Ребенок, наверное, шумел, но расстояние превращало картинку в немое кино. Похожей картинкой были и острые листики, с ленцой вращавшиеся в стоячей воде. Когда-то залив был покороче, и продолжением полуострова являлись два острова. Оля как раз сидела напротив первого от залива, он был шире и немного длиннее крайнего. Они существовали более десяти лет назад, и девушка не помнила, как все это выглядело. Из ее поколения об этом вообще мало кто знал. Острова соединили, и получился один большой полуостров, заросший непроходимым ивняком там, где раньше находились острова, и отделивший от гуляющих по набережной саму реку. Отец говорил, это сделали, чтобы расширить и обустроить городской пляж, большая часть которого приходилась на бывший пролив с ближним островом. С тех пор залив стал зарастать осокой, мелеть, забиваться ряской.

Сейчас это не бросалось в глаза, вода была высокая, хотя разлива подобного прошлым годам не было. Сейчас городской пляж был почти полностью под водой. Все минусы залива станут видны лишь к середине лета.