Растлённая

У Оли перехватило дыхание. Она хотела посмотреть, где столик, чтобы поставить свечу, но голова не поворачивалась. Ее охватил паралич. Нужно было действовать, но девушка никак не могла оторвать взгляда. Она видела сейчас не двух людей, занимавшихся сексом, скорее двух ее мучителей, по глупости своей повернувшихся к ней спиной. К ней, прятавшей в рукаве нож. И у нее были считанные секунды, чтобы обрести свободу. Если эти секунды останутся неиспользованными, она снова погрузится в рабство.

Крики Влады усилились. Стас зарычал. Они забыли про девушку со свечкой, стоявшую рядом. Обычно Стас любил посматривать на нее, это его заводило. Но теперь он был слишком пьян, слишком долго не мог кончить, и Оля превратилась в предмет интерьера.

Наконец, ее будто кто-то толкнул. Она отклонилась, поставила свечку на столик. Медленно опустилась, секунду, показавшуюся вечностью, не могла нащупать банку, нашла ее, вытащила. Открыла крышку. Ей казалось, они заметили, что она что-то делает. Сквозь стоны сестры она уже слышала окрик Стаса, требовавшего снова взять свечу.

Вместо окрика она услышала, как он застонал вместе с Владой. Эти голубки действительно составляли прекрасную парочку, они даже вместе входили в экстаз.

Оля выпрямилась, нагнулась к ним. Не думая ни о чем, ничего не просчитывая, накренила баночку, выпуская прозрачно-сероватое вещество на волю.

Влада кричала так, что ее не могли не услышать соседи. Оставалось надеяться, что в относительно ранний для субботы вечер, везде включены телевизоры, магнитофоны или радио. Она ничего не соображала. Она погрузилась в ощущения, утонула в них.

И потому первым понял, что происходит некое вмешательство, естественно, Стас. Однако и это произошло не сразу.

Хотя Оля в этот момент отключилась не хуже старшей сестры, действовала она не менее точно, как если бы они всего лишь разыгрывали безобидную сценку. Рука, ослабшая настолько, что банка могла выскользнуть в любое мгновение, опустила ее к самым телам и накренила так, чтобы клей вылился небольшой равномерной струей. Одновременно рука смещалась, чтобы захватить больше площади.

Изначально Оля рассчитывала плеснуть клеем так, чтобы опустошить банку, не понимая, что, чем меньше жидкости, тем быстрее она засохнет. Ее тело оказалось точнее мозга. Возможно, благодаря страху, что Влада и Стас тут же заметят ее вмешательство, если перестараться.

Клей потек между их тел. Он был теплый, и пьяному человеку почувствовать его на теле было нелегко. Особенно, если по его телу тек еще пот. Оля на секунду прервалась, следя за реакцией сестры и ее бой-френда. Затем накренила баночку снова, охватывая клеем пах и бедра.

В этот момент Стас что-то и почувствовал. Он еще кряхтел в судорогах оргазма. Пожалуй, будь он трезвым, он бы оттолкнул подругу, отстранился бы от нее, и Оля осталась бы ни с чем. Но он не среагировал. Он лишь видел Олю, уже не державшую свечку, но ничего опасного не происходило. Оля заметила его ошалевший взгляд и по инерции отставила банку, опустошенную лишь на треть, чтобы прижать сестру обеими руками. Ей казалось, что клей не подействовал, Стас вот-вот выберется из-под ничего не соображающей Влады, и страх придал ей силы.

Стас приходил в себя.

- Э-э… Ты…

Он попытался отстраниться от Влады, лечь на бок, но ничего не получилось. Владу придавила Оля.

- Ты сука! - взвизгнул Стас. - Что ты делаешь?!

Хрипевшая Влада, наконец, осознала, что ее руки прижаты руками сестры. Она попыталась оттолкнуть Олю, но в подпитии и после затяжного оргазма у нее на это просто не было сил.

Стас попытался схватить Олю за руку, и та, не удержавшись, отпрянула. Стас зарычал, сказав что-то нечленораздельное, но отстраниться от Влады не смог.

- Слезь с меня, - рявкнул он, пытаясь отпихнуть подругу.

Влада взвыла. Хотя вопль напоминал ее недавние стоны, ни у кого не возникло бы сомнений, что на этот раз она кричит от боли. На какой-то момент Стас замер, растерялся, не понимая, как такое возможно. Влада перебирала руками и ногами, но не могла встать.

- Эй, что… Да что такое? Эй ты, сука! В чем дело?!

Это было обращение к Оле, застывшей в метре от кровати, где парень и девушка никак не могли встать. Оля ничего не говорила, она тяжело дышала, все еще не веря, что сестра прилипла к своему бой-френду. Не веря, что у нее, кажется, кое-что получилось.

- Стас! - запричитала Влада. - Стас! Что такое? Я встать не могу.

- Эта сука что-то сделала! - выкрикнул он. - Эта сука… Ты тварь, что ты сделала?!

Он с силой повернулся, оказавшись сверху, и снова попытался отделиться от подруги. И снова Влада взвыла от боли. Беспомощно шевелясь, как рыбы, попавшие в сеть, они снова оказались на боку.

Оля вздрогнула. Руки ведь у них были свободны! И ей казалось, что Стас вот-вот отдерет собственное тело от подруги, несмотря на ее крики боли. Он свирепел, и его усилия нарастали. Срочно надо приклеить ему и руки, подумала Оля. Она подалась вперед, ища боковым зрением банку, которую поставила где-то на кровати. Схватила Стаса за правую руку, прижала к его же бедру. Он вырвал ее, крикнул: