Растопить ледяное сердце (СИ)

Райнхольд хватает меня за руку и сворачивает за угол, утягивая за собой. Оказываюсь в темной нише, тесно прижатая спиной к стене. Герцог нависает, расставив руки по бокам от моей головы.

— А ты правда отправилась к герцогу Родригесу, лишь только проснулась, даже не позавтракав? — его голубые глаза темнеют, а на коже снова появляются, пока еле заметные, всполохи света.

— Итан настойчиво просил зайти к нему, даже прислал Алдо с приказом, — пожимаю плечами, словно не вижу здесь ничего особенного. — Тем более, что вчера я даже не удосужилась поинтересоваться его самочувствием.

— Именно поэтому вы так мило держались за руки, когда я вошел? Не много ли он для тебя значит, учитывая, что ты настойчиво отрицаешь вашу связь? — Райнхольд склоняется еще ближе к моему лицу, словно стараясь разглядеть в глазах ложь.

Мне нравится его явная ревность, которая окутывает меня так плотно, что, кажется, могу пощупать её руками.

— Не кажется. Он мой друг, — продолжаю изображать безразличие к происходящему, но уже чувствую, как тело откликается на близость герцога. Внутри все кипит, пылает жаром. — Неужели вам, герцог Линден, не знакомо понятие дружбы? Ах да, я забыла. Вам же неведомы все эти людские чувства.

Притворно прикрываю рот ладонью, словно сморозила глупость.

— Так и будешь продолжать мне “выкать”? После того, что между нами произошло?

— А что между нами произошло? — невинно смотрю на Райнхольда.

Мне нужно убедиться, что ему не так всё равно, как он хочет, чтобы я думала. Вывести его на эмоции — единственный шанс услышать искренние слова, увидеть правдивые действия. Мне подойдет любой способ. Ревность, ярость, страсть. Он должен поверить, что способен их испытывать, прочувствовать своей заледеневшей душой.

— Вот это, — герцог подается вперед и накрывает мои губы своими, вовлекая в глубокий жадный поцелуй, от которого мои колени начинают дрожать.

Отвечаю не менее жадно, прикусываю его губу и зализываю языком рану, вплетаю пальцы в его волосы, притягивая еще ближе к себе. Издаю тихий стон, когда Райнхольд спускается поцелуями ниже, на мою шею, ключицы, плечи. Оставляет влажные следы на всех участках, не скрытых платьем, словно ставит метки, все сильнее погружая меня в омут безумия. Тяжело дышу, в ушах шумит, а голова кружится от властных движений его рук, оглаживающих мою талию, спину, ягодицы. Кажется, я готова ему отдаться прямо здесь, в этой темной нише, находящейся совсем рядом с общим коридором.

— Тише, — неожиданно Райнхольд прерывается и прислушивается к чему-то.

Замираю, услышав тяжелые шаги, двигающиеся в нашу сторону.

— Ваша светлость? — резко выдыхаю и прячу лицо у Райнхольда на груди, услышав голос ищейки.

По крайней мере, он не доложит Давиду о том, какие непотребства я творю в королевском дворце.

— Да, Ульв, — спокойно откликается герцог, будто это не он еще минуту назад страстно целовал меня, вырывая рваные тихие стоны из моей груди.

— Кхм, простите, что помешал. Но экипаж уже подан, ждем вас и герцогиню.

— Мы сейчас придем.

Ульв удаляется.

— Интересно, почему он остановился именно там, не пытался заглянуть в нишу? — спрашиваю я, поправляя сбившуюся прическу.

— Это же очевидно, — отвечает Райнхольд, застегивая крючки на моем платье, которые успели расстегнуть его шаловливые пальцы, стремясь добраться до голой кожи. — Ульву знакомы твой и мой ароматы, он явно догадался, что мы здесь уединились не книгу прочесть.

Мои щеки заливает румянец, а низ живота неприятно ноет, напоминая, что нас прервали в самый неподходящий момент.

— А зачем мы здесь уединились? — вспоминаю, что так и не получила ответов на свои вопросы.

Райнхольд окидывает меня взглядом, в котором мне чудится ледяной вихрь, и тянет за руку в коридор:

— Идем.

— Куда?

— Поедем на место взрыва.

Он сообщает об этом так буднично, мимолетом. А у меня по спине проходит озноб, когда вспоминаю о вчерашнем.

— Зачем мне ехать? — упираюсь ногами в пол, из-за чего герцогу приходится остановиться и повернуться ко мне.

— Если душа покойного не может уйти, то она там. Обычно они очень привязаны к месту смерти.

— И? Предлагаешь мне с ним пообщаться?

— Да, — невозмутимо отвечает Райнхольд. — И помочь уйти. Не зря он приходил к тебе ночью. Не ошибусь, если предположу, что ты не хотела бы вновь увидеть в своей комнате?

— Я бы вообще предпочла его больше не видеть, — честно признаюсь я, поежившись.

— Я предполагаю, что он задержался в этом мире по какой-то причине, а теперь мучается. Только с тобой он может общаться, поэтому не оставит в покое, пока не добьется своей цели.

— Давно ты заделался знатоком покойников? — прячу свой страх за ехидством. — Откуда тебе знать, чего он хочет? Может быть, забрать меня с собой, прикончив каким-нибудь жестоким способом.

Клянусь, на мгновение вижу искреннюю улыбку на лице герцога. Мне даже кажется, что он вот-вот засмеется.

— Души не опасны, Аля, — качает головой Райнхольд. — Живые люди куда страшнее. Я буду рядом. Доверься мне. Я бы не стал тебя просить об этом, если бы не был уверен в том, что это безопасно.