Растопить ледяное сердце (СИ)

С каждым разом все сложнее становится сдерживать себя, все меньше в голове остается рациональных мыслей, помогающих вовремя остановиться. С ней — это не просто механические движения, не вызывающие ничего во мне, а настоящая лавина страсти, растекающаяся по венам горячей лавой.

Не знаю, как ей это удается. Терзающий меня всю жизнь мороз словно боится присутствия Али, прячется в самый дальний угол, поджав хвост, перестает мучить меня.

Только деликатное покашливание за спиной помогает вернуться к реальности, побороть в себе желание немедленно сделать Алю полностью своей.

Не здесь и не сейчас.

Сначала я должен освободиться от бремени грядущего обряда наречения. Теперь я даже рад, что сосуд истины не дал нам с Маргет шанса связать свои жизни.

А потом? Честно расскажу девушке все о проклятии и ждущей её судьбе. Дам выбор. Потому что не могу больше отталкивать, не хочу сопротивляться, слишком нравится то, что со мной происходит в её присутствии. Слишком важным становится.

А что, если кто-то успеет первым? Тот же Родригес спит и видит, как связать Альбертину по рукам и ногам брачным обрядом. Не отдам, не допущу. Моя.

— Ты молодец, — шепчу в губы Али, продолжая держать её в своих объятиях.

— А ты улыбался, — так же тихо сообщает мне девушка, словно я мог не заметить несвойственной для себя мимики.

— Ты права. И это… Необычно, но приятно, — говорю я.

— Я влюбляюсь еще сильнее, когда вижу твою улыбку.

От её признания перехватывает дыхание. Она и правда сейчас сказала о том, что влюбилась в меня? Могло ли это произойти так быстро? Скорей всего, всего лишь фантазия юного пылкого сердца, принявшего влечение за любовь.

Прислушиваюсь к себе. Тепло в груди откликается на признание девушки, растекается по телу, тянется к ней, словно стараясь перетечь в нее, слиться. Что же это за чувство? Никогда не испытывал даже отголоски чего-то подобного.

— Ты выйдешь за меня? — срывается с губ вопрос, который в первые секунды шокирует даже меня.

Еще ночью я уговаривал себя, что должен отступить, оградить девушку от проклятия. Но сейчас, в этот момент эмоции нахлынули так сильно, сметая на своем пути все сомнения и рациональные мысли. Мы должны быть вместе, сможем справиться. Уверенность в этом словно живет внутри меня очень давно, просто пряталась под коркой льда, укрепляясь сильнее, чтобы в нужное время вырваться наружу.

— Что? — Альбертина отстраняется и поднимает голову. И я понимаю еще кое-что. Сомнения в её глазах способны ранить сильнее, чем годами искореживающий мою душу лед. — Ты же не серьезно?

— Очень серьезно.

— Ты же почти женат, Райнхольд, — напоминает Аля.

— Всего лишь помолвлен, — пожимаю плечами и крепче обнимаю девушку, попытавшуюся вырваться. — Я решу этот вопрос. Это все, что тебя останавливает?

Альбертина закусывает губу и мотает головой.

— Что еще?

— Мы почти незнакомы. Я мало что знаю о тебе, ты почти ничего обо мне. Брачные узы — это слишком серьезный шаг, поспешный, — бормочет девушка и, глубоко вздохнув, называет причину, которая кажется мне главной в её отказе: — Ты ведь не любишь меня.

Мне нечего возразить. Я не хочу врать, но любовь — не то чувство, которое мне знакомо.

— Я не знаю, что такое любовь. Я никогда не испытывал её, — признаюсь я, замечая грусть в глазах Али. — Но ведь не она — главное в браке.

— Для меня она. Я уже говорила, что выйду замуж только будучи уверенной в искренних взаимных чувствах с избранником, — Альбертина все же отстраняется, а я больше не удерживаю её.

Ей нужно то, что я не могу дать при всем моем желании. Я не могу с этим ничего поделать. Горечь растекается в груди, отравляя меня, возвращая к мыслям о том, что я не должен был со своим проклятием даже приближаться к этой девушке, не говоря уже о чем-то большем. Чувствовать? Мечтать? Надеяться? Всё это не для меня. Еще в юности, перепробовав все возможные способы, включая древние, давно забытые миром ритуалы, я понял, что проклятие Хольмгера не победить. Смирился. И только теперь, семнадцать лет спустя, передо мной снова возник огонек надежды. Да только вспыхнул и тут же погас под мраком реальности, напомнив мне, кто я такой.

Боль и холод медленно, но неотвратимо возвращаются ко мне. Пока робкие, слабые, но готовые в любой момент разгореться ледяным пламенем, поглотив все прекрасное, что я мог бы испытывать.

— Ваша светлость, извините, что вновь приходится вас прерывать, — Ульв не выдерживает и снова напоминает об их с менталистом присутствии. — Но нам нужно продолжить расследование. Я чую, что убийца возвращался на место преступления, могу взять след.

Глава 36

Алевтина

Кипя негодованием, сижу в экипаже, мчащем меня в сторону дворца. Райнхольд наотрез отказался брать меня с собой, сославшись на возможную опасность мероприятия. Да в чем может быть опасность? Они же просто пройдут по следу. Вряд ли убийца настолько беспечен, что, не скрывая свой запах, отправился в сторону своего убежища. Наверняка, аромат никуда не приведет команду герцога.

А вдруг ловушка?

Озноб пробегает по телу от этой мысли.