Растоптанные цветы зла

Не передать, сколько раз мне приходилось слышать: «Все жанры хороши, кроме скучного», – конечно, эта фраза не лишена остроумия, но не стоит слишком увлекаться. Порой случается, что слова, пусть даже и не лишенные смысла, в результате многократных повторов начинают потихоньку вытеснять и подменять собой реальность, превращаясь в какую– то непроницаемую ширму. И за ней уже совершенно невозможно разглядеть объект, к которому они первоначально относились. Нечто подобное произошло и с процитированным выше замечанием по поводу искусства. Люди вообще слишком часто несправедливы к столь утонченному и сложному явлению, каковым является скука. Вынести скуку бывает нелегко, но это еще ничего не значит. И если вы вдруг случайно встретите на вернисаже человека, чье лицо не искажено гримасой легкого отвращения, или же заметите в зале филармонии кого-то, кто бы не прикрывал свое лицо рукой, дабы скрыть от окружающих охвативший его приступ зевоты, – можете не сомневаться: вы видите перед собой индивидуума, который впервые посетил эти замечательные культурные мероприятия. И это в лучшем случае, в худшем – перед вами человек, не отличающийся особым умом, скажем так. Иными словами, в способности глубоко и полностью отдаваться этому чувству есть нечто в высшей степени аристократическое или же, по крайней мере, то, что позволяет отличить профана от человека более-менее искушенного. А уж об искусстве и его «жанрах» и говорить нечего! По– настоящему великое произведение просто обязано быть отмечено печатью глубочайшей скуки. Образно выражаясь, без такой приправы это блюдо не будет обладать всей полнотой вкуса и лишится каких-то чрезвычайно важных для истинного ценителя оттенков. Что, кстати, обусловлено и особенностями устройства человеческой психики: только то произведение способно по-настоящему глубоко и надолго запечатлеться в памяти, для восприятия которого требуется определенное усилие. Этим же обстоятельством, видимо, можно объяснить и тот факт, что чуть ли не все наиболее ценимые человечеством книги так и остаются непрочитанными большинством из живущих ныне людей. Не буду перечислять названия и имена – думаю, они и так у всех на слуху. Вместе с тем, нет никакого смысла призывать читателей отбросить всю эту скучную сложность и прочие «интеллигентские комплексы» и приступить к потреблению чего-то исключительно легкого и интересного, ибо эти качества, ко всему прочему, с некоторых пор стали в литературе еще и признаками дурного тона. Можно допустить, что очень многие люди предпочитают есть, громко чавкая, однако чересчур откровенных призывов к такому способу потребления пищи не поймут, боюсь, даже они. Поэтому современное искусство, в том числе массовое, уже давно строится по несколько иным законам.

Показательным с этой точки зрения является путь Умберто Эко. Он начинал в эпоху зарождения так называемого «нового романа», создатели которого объявили настоящую войну всем формам занимательности, постаравшись тщательнейшим образом вытравить ее из своих произведений. И надо сказать, им это в полной мере удалось. Сам же Эко, как известно, не погнушался опуститься и до такого «презренного жанра», как детектив, и тем самым невольно уподобился монаху-расстриге, не устоявшему перед мирскими соблазнами и изменившему аскетическим идеалам своей юности. Будучи не в состоянии вернуться назад в монастырь, но мучимый тайными угрызениями совести, он, все же, постарался соблюсти хотя бы видимость приличий, для чего снабдил свои детективы многочисленными наукообразными комментариями. Именно таким образом, возможно сам того не желая, он сумел найти воистину золотой ключик к душе современного человека и стать одним из самых успешных писателей наших дней. И Умберто Эко в этом отношении далеко не одинок. Всякий раз, открывая сегодня книгу, ты рискуешь быть втянутой в игру роковых страстей, когда автор, вроде бы уже нащупавший путь к обретению земных радостей и славы, вдруг, как бы терзаемый муками совести, неожиданно вспоминает еще и о необходимости сохранить свою небесную чистоту и невинность. Я смогла убедиться в этом еще раз совсем недавно, побывав на премьере англофранцузского фильма «Искупление», поставленного, если не ошибаюсь, по бестселлеру букеровского лауреата.