Расцвет и упадок государства

Только в последней трети XVIII в. в правление короля Карлоса III из династии Бурбонов были предприняты попытки реформировать систему с целью усиления королевского контроля, снижения коррупции и некоторого расширения участия основной массы населения в управлении. Два высших эшелона власти, вице-королевства и генерал-капитанства, были децентрализованы, а те, кто их возглавлял, получили большую власть, в частности, в вопросах обороны, включая создание первых постоянных вооруженных сил, которые к 1800 г. насчитывали в общей сложности около 20 тыс. человек. Под их руководством в правительственном аппарате появился новый уровень — intendants, т. е. получающие жалованье чиновники, аналогичные французским интендантам, отвечавшие за финансовые дела и общественные работы. В попытке вдохнуть новую жизнь в cabildos был отменен прежний институт corregidores; после чего испанские города были переданы под управление subdelegados[766], которые обладали меньшей властью и должность которых не продавалась. Другая категория subdelegados отвечала за дела индейцев, и их главной задачей было защищать тех от самых серьезных злоупотреблений со стороны землевладельцев. На деле, не считая успешной отмены repartimiento, попытка помочь небелому населению в целом провалилась, поскольку эксплуатация сохранялась в других формах, в том числе в виде дани, а также системы, при которой subdelegados и другие чиновники заставляли население покупать у них определенное количество определенных продуктов по назначаемым ими самими ценам.

По оценке немецкого исследователя Александра фон Гумбольдта, посетившего Мексику в 1803 г., только треть ее обитателей жила в условиях не худших, чем низшие классы в Испании, ставшей к тому моменту самой отсталой страной в Западной Европе[767]; в Перу, которое было расположено еще дальше от Мадрида и в котором было еще сложнее провести реформы, ситуация была еще хуже. Однако для высших классов период, последовавший за Семилетней войной, был временем значительной экономической экспансии[768]. В Европе рос спрос на такие продукты тропиков, как кожи, какао, кофе, табак и сахар. В результате производство одного лишь сахара за период с 1756 по 1800 г., по некоторым сведениям, выросло в 10 раз, в то время как торговля Испании с колониями в целом в десятилетия, последовавшие за 1788 г., выросла в 4 раза. Благодаря прибылям появился капитал, применение которому было найдено в связи с возросшим интересом к разработке месторождений. После долгого периода застоя начали появляться технические новинки, нередко благодаря немцам и специалистам, которые прошли обучение в Германии и которых нанимало и отправляло в колонии королевское правительство, выплачивавшее им жалованье. Вместе с приростом населения, дававшему необходимый прирост трудовых ресурсов, вскоре возобновились поставки серебра, в частности из Мексики.

Теоретически, креолы должны были бы быть благодарны правительству за эти и другие экономические достижения, так как, проведя административную реформу, оно поспособствовало последним или, по крайней мере, сделало их возможными. В действительности произошло обратное. На высшем уровне учреждение современной гражданской службы лишь подчеркнуло то, до какой степени americanos, как они начали себя называть, были исключены из нее, несмотря на наличие у них собственности и других цензовых признаков. На нижнем уровне переход от системы продажи должностей к выплате жалования привел к тому, что многие мелкие чиновники потеряли свои источники дохода. Развивающаяся экономика оказалась ограниченна старой имперской системой, в рамках которой была запрещена торговля между разными колониями, а заокеанская торговля должна была вестись исключительно с Испанией посредством знаменитого casa de la contratacion[769] в Севилье. Несмотря на то что некоторые из самых обременительных ограничений были отменены в 70-е годы XVIII в., ситуация напоминала ту, которая сложилась в Северной Америке накануне американской революции, с той лишь разницей, что бедная и отсталая Испания не могла удовлетворить спрос колоний на промышленные товары в такой же мере, как Великобритания, бесспорный промышленный гигант своего времени.