Расцвет и закат Сицилийского королевства

На первый взгляд, подобная попытка почтить святого, предпринятая затем его злейшим врагом, кажется удивительной и вызывает определенные сомнения. Мы, однако, знаем из других источников, что королева Иоанна кссгда благоговела перед Гомасом, и очень может быть, что именно она подвигла мужа на то, чтобы увековечить память Беккета таким образом. Каким еще способом, в конце концов, могла она загладить вину отца? Посмотрев внимательней на святых, изображенных вместе с Томасом в апсиде, убеждаешься в правильности этой догадки. Первая пара слева и справа от окна — два древних папы Климент I и Сильвестр, оба долгое время прожившие в изгнании и оба — поборники мирского и духовного главенства Рима.[137] Напротив Томаса — святой Петр Александрийский, другой прелат, отстаивавший церковь от посягательств мирской власти и вернувшийся из изгнания, чтобы принять мученичество. Затем великомученики Стефан и Лаврентий, погибшие за те же идеи, что и Петр. Наконец, повернувшись к нефу, мы обнаруживаем еще двух канонизированных архиепископов — Мартина, всегда любимого бенедиктинцами, и Николая из Бари, одного из главных покровителей нормандского королевства. Вывод напрашивается сам собою: в выборе изображений для апсиды не только отразились принципы, которые Монреале воплощал с момента ого основания: это была также добровольная дат. уважения одному из изображенных: самому современному и уже самому любимому святому и мученику Англии.

Над тронами по обе стороны главной восточной арки помещены портреты самого Вильгельма: слева он принимает корону из рук Христа (см. илл.), а справа — передает свой монастырь в руки Пресвятой Девы. С художественной точки зрения эти мозаики не очень хороши и не идут ни в какое сравнение с парой подобных изображений из Мартораны. Но на сей раз несомненно, что портреты настолько близки к оригиналу, насколько художник мог это сделать. После все го, что мы слышали о красоте Вильгельма, круглое лицо, чахлая русая борода и слегка отсутствующий взгляд несколько разочаровывают; красавец, которому только перевалило за тридцать, мог бы выглядеть более впечатляюще. Но возможно, портретист был к нему несправедлив.

Еще больше Вильгельму не повезло с гробницей. Следуя своему плану превратить Монреале в сицилийский Сен-Дени, Вильгельм похоронил там королеву Маргариту после ее смерти в 1183 г., после чего перенес туда же останки своего отца из Палатинской капеллы и своих братьев — Рожера и Генриха — из Палермского собора и церкви Святой Марии Магдалины. Но когда сам Вильгельм умер в 1189 г., Уолтер из Милля немедленно приказал поместить саркофаг в новом па лермском соборе, уже почти готовом. После долгой и жестокой борьбы между двумя архиепископами тело короля упокоилось наконец в Монреале, как он хотел, но саркофаг остался в Палермо и был утрачен. Гробница из белого мрамора, дарованная монастырю четыреста лет спустя, в 1575 г., архиепископом Людовико де Торресом, совершенно не подходит для нормандского короля и являет собой печальный кои траст с большим порфировым саркофагом Вильгельма Злого, величественно возвышающимся рядом на своем мраморном пьедестале.[138]

При всем великолепии Монреале в его величии есть что-то мрачное. Может быть, виной здесь тусклое золото, которое не дает ему ни жаркого сияния Мартораны, ни радостного блеска Палатинской капеллы. Собор слишком огромен и безлик. Проведя в нем полчаса, приятно вновь выйти на солнечный свет.

А потом, наконец, вступить в крытый дворик. Здесь великолепие не затенено мрачностью. Здесь же мы находим единственное в Монреале свидетельство сарацинского влияния — сто четыре тонкие арки, поддерживаемые парами изящных колонн, иногда покрытых резьбой, иногда инкрустированных мрамором или украшенных мозаикой. В юго-западном углу расположен фонтан, опять же арабский, но особой формы, характерной для нормандской Сицилии (см. илл.). Подобный фонтан имеется в Чефалу. От всей колоннады веет покоем и сияющей красотой: обстановка здесь более официальная, чем в изящной маленькой галерее в монастыре Святого Иоанна в Эремити, но, тем не менее, жизнь здесь кажется прекрасной и монахи Монреале, должно быть, находили в этом месте не только тень, но и свет. И это не все, поскольку капители колонн — каждая сама по себе шедевр — вместе представляют собой уникальную коллекцию романской резьбы по дереву, не имеющую равных на Сицилии. Сюжеты самые разные — библейские предания (в том числе чудесное Благовещение в северо-восточном конце), сцены из повседневной жизни, сбор урожая, сражения и охота, истории современные и древние, христианские и языческие; у южной стены рядом с фонтаном две пары колонн украшают сцены жертвоприношения Митре. Наконец, на восьмой капители у западной стены (если считать с южного конца) изображен в камне сюжет, который мы уже видели на мозаике: Вильгельм Добрый, на сей раз безбородый, дарует новый монастырь Матери Божьей. Последняя и самая крупная церковная постройка нормандской Сицилии была дарована и принята.

Глава 18 Против Андроника