Растущая луна: зверь во мне

Тут же усмехнулся: кто-то посчитает, что, отправляясь в Ногалу, он и сам пляшет под флейту вертлявой девицы. Но он поехал потому, что сам так решил. Невеста хотела побыть наедине с эйманом? Пусть будет так. Может, этот верзила настолько же глуп, насколько громаден. За эти два дня он чуть не прожег дырку в платье девушки ревнивым взглядом. Теперь он начнет выяснять отношения, а это вряд ли прибавит ему расположения. В этом случае терпение и свобода выбора едва ли не лучшие союзники: чем крепче держишь, тем сильнее птичка хочет улететь. Да и в любом случае… пусть потешится последние деньки. Это отравит ему всю оставшуюся жизнь.

Перед белоснежными ступенями они спешились. Поднимались вверх, ступая вместе. Говорят, ишви и отхи составляют одно целое друг с другом. Говорят, щивеаты повинуются отхи, будто девушки — голова, а они — тело. У него с дланниками было похожее единство, но без всякой магии. Таков закон Жен-Геди: будущий князь растет вместе с дланниками, тренируется вместе с дланниками, пиршествует вместе с дланниками, советуется с дланниками… Пожалуй, только женщин они не делят. Но за долгие годы они становятся одним: он — голова, они — тело. Но по собственному желанию. Князь и дланники не обидят друг друга и отдадут жизнь, если потребуется. Даже женится князь последним, чтобы дланники взяли себе невесту по душе, и князь ни у кого не встал на пути… А потом в их семьях родятся мальчики, и вновь буду расти вместе с наследником. Воином Жен-Геди мог стать любой, владеющий мечом, но быть так близко к князю могли лишь избранные. За страшное преступление могли изгнать дланника и лишить звания. За особые заслуги могли на его место взять кого-то другого. Но уже сотни лет не было подобного в Жен-Геди. Потому что князь — голова, дланники — тело. Потому что князь и дланники не обидят друг друга и отдадут жизнь, если потребуется…

Резные двери распахиваются, они идут вереницей пустых комнат. Когда начинает казаться, что они попали в нескончаемый лабиринт, вновь открываются двери, и они видят ишви, возлежащего на тахте в окружении полуодетых девиц. Князь кивает в знак приветствия, воины опускаются на колено на мгновение. Он смотрит на Овед-Едома. С усмешкой отмечает недовольство на лицах отхи: если они получают силу от мужского вожделения, то сейчас им досталось немного. В Жен-Геди любят женщин, но не шлюх, выставляющих себя на обозрение. В Жен-Геди женятся один раз, но только по любви, которой нет препятствий: если двое любят друг друга, никто не помешает им, пусть он рыбак, а она — дочь князя. До свадьбы нет никаких ограничений — каждый развлекается, как хочет, и девушки, и юноши. Но выбрав супруга, хранят верность. Даже в мыслях. Нет, они вовсе не были святы, всякое случалось и в их княжестве, но реже, чем, например, в Энгарне или Бакане.

Овед-Едом величаво встал с тахты и тоже кивнул — так он приветствовал того, кого признавал равным. После этого сделал приглашающий жест, и на тахте освободилось место: девицы потеснились.

— Займи место рядом со мной, князь Норсон. И расскажи, что привело тебя на пять дней раньше назначенного срока.

— Беда, ишви Овед-Едом, — сообщил Корд, опускаясь на тахту. — Я собирался прибыть сюда, чтобы сообщить дату моей свадьбы и пригласить тебя на праздник, но вместо этого меня привели печальные известия.

— Говори, князь, — ишви на этот раз не вел долгую беседу, изобилующую притчами.

Норсон коротко рассказал, с чем приехал. Ишви нахмурился. Он был очень красив этот властитель, несмотря на возраст. И явно мудр. Это поможет принцу, но вряд ли поможет Корду захватить часть земель, даже с помощью дипломатии и уступок. Князь тоже нахмурился, вспомнив о делах.

— Я не отдавал приказа захватить принца Энгарна, — ответил Овед-Едом. — Это сделано без моего ведома и сделать это могла только одна отхи. Та, что отпросилась у меня на несколько дней, чтобы побыть с матерью. Щивеаты уже отправлены на ее поиски, если ее не найдут, значит, твои слова правдивы, и в этом злодеянии виновна она. Если же она в городе… — князь заметил слабую надежду в глазах правителя. Кажется, он был неравнодушен к этой отхи.

— Еситы нет в городе, — пропели позади ишви. Это одна из отхи передала то, что нашли щивеаты в доме матери девушки.

Лицо Овед-Едома тотчас ожесточилось.

— Ее казнят, когда она появится, — твердо произнес он. — Отхи не имеют права брать власть и совершать что-то, не советуясь со своим господином. Но я ничем не могу помочь принцу. Отхи чувствуют друг друга, только если находятся в пределах Фаанаф-Силома. Если Есита решила убить принца, никто не остановит ее. Мне придется принести извинения королеве Эолин и заплатить назначенную ей сумму, в качестве возмещения ущерба.

"Как у них все просто, — негодовал Корд. — Жен много, сыновей много. Одного убили? Не беда, можно заплатить. На все воля Эль-Элиона. Им невдомек, что не от всего можно откупиться".