Растворяясь в ярком свете

– Спасибо тебе огромное, – говорю я ему, когда мы оказываемся в моей комнате.

– Без проблем. – Он окидывает меня взглядом и вообще держится настороженно, будто не узнавая эту улыбчивую, полную энергии версию Эбби. Я его не виню. На протяжении нескольких часов ему довелось лицезреть меня в самых разных ипостасях: я льнула к нему на зиплайне, потом психовала, как ненормальная, теперь вот брызжу энтузиазмом.

– Ты принес устройство? – с дрожью в голосе спрашиваю я.

– Да принес я, принес, – заверяет Бен, но ничего мне не дает.

Ясное дело, ждет объяснений. Понимаю его тактику. В его руках вдруг оказалось средство воздействия, которым он намерен воспользоваться по полной.

Бен скрещивает руки на груди.

– Итак, что происходит?

Впервые я могу сказать ему правду. Ну, большую часть.

– Крайний срок подачи документов в Колорадо истек сегодня в пять часов. Так что, когда мы опоздали на «Циклон», я решила, что лишилась своего шанса.

– И потому понеслась вверх по холму, словно за тобой черти из преисподней гнались?

– Да. Я позвонила тренеру волейбольной команды, и она заверила, что все уладит, если я сегодня пришлю документы.

От его улыбки у меня теплеет на душе.

– Хорошо, Эббс!

Откашлявшись, я протягиваю руку.

– Так можно?

– Сообщения, которые ты сегодня получила. Ну, когда мы подплывали к Ту-Харборс… – От Бена ничего не скроешь! – Кто их отправил?

– Друг. – Теперь мы вступаем на более зыбкую почву. Как мне объяснить послания Нины, не вдаваясь в детали? Ведь я столь многое от Бена утаивала.

– Друг. – Помрачнев, он медленно кивает.

– Точнее будет сказать, подруга, – поясняю я, заливаясь краской оттого, что сразу не расставила все точки над i.

Бен делает шаг мне навстречу. Теперь он стоит так близко, что я отчетливо ощущаю его запах. Производители одеколона передрались бы за право запечатать в бутылочки эту пряно-древесную смесь с нотками соленых океанских брызг. Он еще на шаг сокращает расстояние между нами, и нас словно током бьет.

– Держи! – Он протягивает руку.

Я несколько раз моргаю. Ах, да! Wi-Fi-роутер.

Я делаю глубокий вдох и велю себе сосредоточиться.

Сажусь за стол и начинаю загружать документы, а Бен ложится на мою кровать и, упершись в нее локтями, наблюдает за моими действиями. В комнате так тихо, что слышно потрескивание царящего между нами напряжения, усиливающегося с каждой проходящей минутой.

Наконец последняя анкета загружена. Я встаю и поворачиваюсь к Бену, щеки мои пылают. Я возвращаю ему роутер, и он бросает его на кровать. Пульсирующая вокруг нас энергия усиливается, грозя воспламенить нас обоих. Мое тело дрожит, но я не понимаю, внутренняя это дрожь или внешняя, видимая Бену. Хоть бы внутренняя!

Он встает с кровати.

– У меня есть еще один вопрос.

Я собираюсь возразить, что он искушает судьбу, но тут он подходит ко мне почти вплотную, и я вообще теряю дар речи.

– Неужели ты действительно не чувствуешь того, что между нами происходит? – спрашивает он тихим голосом, но мне отчетливо слышно каждое слово.

Я натужно сглатываю. Ни один парень прежде не разговаривал со мной так прямо.

– Бен, я…

– Что такое? – В его взгляде сверкает раздражение. – Я тебя не понимаю, Эбби. Иногда мне кажется, что ты тоже этого хочешь. Но временами… ты ведешь себя странно. – Он сверлит меня взглядом. – Если тебе в самом деле нужно, чтобы я оставил тебя в покое, просто скажи, и до конца лета ты обо мне больше не услышишь. – От подобной перспективы у меня мучительно сжимается желудок. – Скажи, чего ты хочешь прямо сейчас.

Становится так тихо, что отчетливо слышится биение моего сердца. Откинув остатки сопротивления, я говорю чуть слышно:

– Тебя.

Он удивленно вскидывает брови, а я прижимаюсь губами к его рту, давая выход долго копившемуся напряжению. Одной рукой Бен обнимает меня за талию, а вторую кладет на затылок, зарывается в волосы, теснее прижимая к себе и явно не желая отпускать.

– Все лето об этом мечтал, – шепчет он мне на ухо, заставляя вспыхнуть огнем.

Мое тело потрескивает от напряжения, а ра-зум отрицает все мысли, не относящиеся к Бену, прикосновению его рук к моей коже и его языка к моему языку. Впечатление такое, что ему выдали руководство по использованию моего тела, которое он тщательным образом изучил.

Никто никогда не вызывал во мне подобных чувств.

Я и понятия не имела, что могу такое испытывать.

– Эбби! – разносится по дому призывный клич Синтии.

Мы с Беном отстраняемся друг от друга. Его глаза потемнели и сделались какими-то дикими. Уверена, что и мои такие же.

– Эбби, я приготовила тебе латте с куркумой, – продолжает тетушка.

Мне совершенно не хочется пить этот треклятый напиток.

– Уже иду! – кричу я в ответ дрожащим голосом.

Бен отступает на полшага. Мы оба все еще дышим с трудом.

– Черт, Эбби… это был…

Сводящий с ума, судьбоносный опыт. Такой, что никакими словами восторга не описать.

Несколько мгновений мы просто смотрим друг на друга, после чего я говорю:

– Мне все же лучше спуститься.

Он кивает и снова привлекает меня к себе.

– Увидимся завтра? – нежно шепчет он мне на ухо.