Растворяясь во мне (ЛП)

постоянными воскресными проверками со своими родителями. Мама ответила после

перового гудка. Папа был на другом телефоне. Они спрашивали, как прошла моя неделя, и

я рассказала им, за исключением веселой поездки на побережье с Максом Далтоном,

конечно.

У них была переделка кухни, поэтому мне пришлось выслушивать десять минут

точные описания моей мамы, что подрядчик собирался сделать, а папа встревал каждые

тридцать секунд или жаловался на стоимость новой стойки, шкафчиков, и еще много чего

другого. Небольшой спор продолжился и мама, наконец, сказала, что они должны

обсуждать это, когда не разговаривают со мной по телефону. Слава богу.

- Грейс поблизости?

- Она только что уложила ребенка спать. Позволь я позову ее, - сказала мама.

Мне на самом деле нужно было поговорить со своей сестрой. Я откладывала это

все выходные. Я знала, что если бы позвонила ей в пятницу вечером, я бы была такой

злой, что наверняка сказала что-нибудь, о чем пожалела бы. Но сейчас, прошло достаточно

времени, когда я могу, вероятно, вести с ней разумный разговор.

Когда мама и папа отключились, и осталась только Грейс, я сказала:

- Ты сказала Крису где я?

- Что? Нет! Я говорила тебе, что сказала только что в Лос-Анджелесе.

- Тогда он выследил меня.

- Он что?

Я сказала:

- Крис появился в дверях моей квартиры в пятницу вечером.

- Святое дерьмо, - удивление в ее голосе было неподдельно испуганным, а потом

сменилось на сожаление. – Мне так жаль.

- Да.

- Это моя вина. О, Господи. Мне так жаль.

В течение следующих двух минут или около того, она, наверное, извинилась раз

десять, пока я объясняла что произошло. Я знала, что она действительно сожалела, но я

сказала ей прекратить извиняться. Я была в той части, где кое-кто спас меня, но я не

сказала, ей кто это был конкретно. Я просто сказала, что это был сосед.

- Мне просто нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня, - сказала я, пытаясь

привести этот разговор к завершению.

- Все что угодно. Я сделаю все что угодно.

***

Утро понедельника. Я добралась до своего стола, не замеченная Кевином, слава

Богу. Последняя вещь, в которой я нуждалась, это мой босс, спрашивающий о моих

выходных и обнаруживший мою застенчивость или язык тела, который означал, что я

сделала что-то. Конечно, он даже не станет подозревать, что я была с Максом. Но

последствия моих встреч и секс с тем, с кем мы работали, могли губительно повлиять на

меня и мое будущее.

И я, наконец, увидела Кевина около одиннадцати утра. Он остановился у моего

стола и сказал собирать мои вещи. Мое сердце сжалось. Он знает? Он обнаружил, что я

подорвала его доверие, находясь с Максом? Я почувствовала, что у меня пересохло в горле

и началось небольшое пощипывание, которое появляется перед тем, как ты расплачешься,

когда наворачиваются слезы.

- Ты выглядишь так, будто собираешься уходить, - сказал он. – Не беспокойся. Я

пошутил. Или попытался, без разницы. Но ты должна собрать свои вещи и пойти со мной.

Я встала.

- Что происходит?

- Просто сделай это.

Он поставил коробку на мой стол и начал складывать в нее вещи. Я присоединилась

к нему, и это не продлилось долго, когда мы закончили. Не так уж и много было на моем

столе. Я убедилась, что упаковала ящик, который использовала, чтобы прятать мои

многочисленные пакетики с семечками – привычка перекусывать, из-за которой Кевин

однажды обратился ко мне, как к птичке.

Он вел меня по коридору к помещению, которое использовали, как кладовку. Он

открыл дверь. Все посторонние вещи, которые хранились здесь, были убраны, и теперь это

было помещением со столом, большим кожаным креслом за ним, и двумя симпатичными

стульями для посетителей с другой стороны стола.

- Я думаю, ты заработала свое собственное помещение под кабинет, - сказал он,

вставая в сторону, чтобы я могла войти.

Мой собственный кабинет. С окном! И за эти окном был вид большей части Лос-

Анджелеса. Появился комок в горле, когда озарение ударило меня, что я уже продвигаюсь

вперед в мире шоу-бизнеса. Только несколько месяцев назад я даже не мечтала сделать то,

что уже сделала, а теперь в моем новом кабинете я почувствовала себя на своем месте.

- Вау. Спасибо, Кевин, - я поставила мою маленькую коробочку с

принадлежностями на мой новый стол.

- Ты это заслужила. А теперь обустраивайся и возвращайся к работе, - он

улыбнулся и развернулся к коридору.

***

Спустя час, я проводила интервью с еще одной начинающей актрисой, которая

искала представительство. Ее настоящее имя Мадлен Островски, но, как и у многих

других, чьи имена трудно произносить, она планировала использовать другую фамилию

для профессии.

- Редфорд, - сказала она.

- Редфорд, - повторила я скептически.

- Звучит элегантно. Как богатое, успешно звучащее имя.

Я отреагировала на это настолько мягко, насколько могла.

- Люди могут подумать, что вы пытаетесь заработать на имени Роберта Редфорда.

- Кого?

О, Господи Боже. Она на самом деле не знает, кто такой Роберт Редфорд? В смысле,

конечно, он был из другого поколения и вполне вероятно, что она не видела ни одного его

фильма, даже из последних. Но что за начинающий актер или актриса даже не слышал имя

«Роберт Редфорд»?