Расул Гамзатов

Гамзатов признавал правоту отца. В беседе с Владимиром Коркиным он говорил: «Я считаю началом своей творческой жизни то время, когда люди стали меня читать, а не брать газету с моими стихами на раскурку. Первые стихи я писал к календарным датам, как метко определил Евтушенко, — это “датская поэзия”».

Но вернёмся к первым поэтическим опытам юного Расула. Об этом написано много и по-разному. Одно яркое воспоминание стало почти хрестоматийной легендой — о том, что первые стихи Расул написал под впечатлением потрясающего события — в Хунзах впервые прилетел самолёт, а на нём — знаменитый лётчик Георгий Байдуков.

«Я лежал на балконе сакли на шкуре быка и сочинял стихи о том, как соседские мальчики, отдыхающие в постели после одного мусульманского обряда (обрезания), внезапно вскочили и побежали к поляне, на которой впервые в истории Цада в 1934 году сделал посадку самолёт».

Гамзатов упоминает год 1934-й, но случилось это в 1937-м. Однако само событие остаётся весьма значимым в творческой судьбе поэта.

У памяти свой календарь, он отсчитывает не годы, а события.

ГЕОРГИЙ БАЙДУКОВ В ДАГЕСТАНЕ

Лётчика Байдукова знал весь мир. В 1936 году он с Валерием Чкаловым и Александром Беляковым совершил на самолёте АНТ-25 рекордный перелёт почти в 10 тысяч километров из Москвы до Сахалина через Северный Ледовитый океан. За этот подвиг все трое лётчиков получили звания Героев Советского Союза с вручением ордена Ленина (золотых звёзд тогда ещё не было, они появились лишь в 1939 году). В июне 1937-го тот же экипаж и на том же самолёте совершил перелёт через Северный полюс от Москвы до американского Ванкувера.

Теперь знаменитый лётчик испытывал первые серийные бомбардировщики. На одном из них — АНТ-40, или СБ (скоростной бомбардировщик), Байдуков и прилетел в Дагестан.

Этому послужили два важных обстоятельства. Во-первых, Байдуков был выдвинут в Совет национальностей Верховного Совета СССР от Дагестанской АССР, и ему хотелось встретиться со своими избирателями. Во-вторых, испытания самолёта продолжались, и было полезно посмотреть, как он поведёт себя в горных условиях. Начальство подумало и согласилось. К тому же было важно показать «силу настоящей социалистической индустриализации».

До того как лететь в Страну гор, будущий депутат постарался узнать о Дагестане как можно больше.

«Уходил 1937 год. Жителям одной шестой части планеты предстояли первые выборы в Верховный Совет Союза ССР, — писал Георгий Байдуков в своих мемуарах. — В свободное время хожу в библиотеки, ищу специальную литературу о Дагестане, обращаюсь в Исторический музей, Музей Революции. Наконец встречаюсь с изумительным человеком — большевиком, секретарём Дагестанского обкома ВКП(б) Максимом Фёдоровичем Сорокиным. Он рассказывает мне много интересного о Дагестанской республике. Сорокин похож на горца — черноволосый и черноглазый, красивый, энергичный. Спрашиваю его: “Вы местный житель?” Отвечает со смехом: “Лезгинку танцевать умею, на коне гарцую, а всех языков республики ещё не освоил...” — “А что, у вас многоязычие?” Искрящиеся юмором глаза смотрят на меня так, что мне кажется, я задал глупый или весьма элементарный вопрос. “Что вы смеётесь? Я же ни черта не знаю о Кавказе, кроме его Эльбруса, Казбека да причерноморских курортов и прикаспийской береговой линии”. Максим Фёдорович успокаивает: “Это уже порядочный объём знаний, но совершенно недостаточный для познания Дагестана”».

Долететь до Дагестана было несложно, труднее было найти место для посадки. Хунзах они с бортмехаником Максимовым наметили сразу, к тому же что-то припоминалось из Толстого и Лермонтова.

По пути они хотели сесть в Ботлихе или Агвали, но подходящей площадки не нашлось. На Хунзахском плато место было, но посредине торчал большой валун. Сесть всё же удалось, но самолёт немного забрался на склон горы, и Байдукову пришлось жать на тормоза, пока Максимов подкладывал под колёса камни, чтобы самолёт не скатился обратно и не съехал с противоположного склона.

«Пока мы осматривали свой СБ, убирали камни из-под колёс, выводили машину на ровное место, перед нами возникали люди — красиво одетые джигиты на лошадях, женщины, укутанные в покрывала, и вездесущие любопытные ребятишки».

Место, где приземлился бомбардировщик, располагалось недалеко от Цада, и вполне возможно, что среди примчавшихся поглазеть на чудо мальчишек был и Расул Гамзатов. Во всяком случае, в мемуарах Байдукова говорится о его встрече с Гамзатом Цадасой: «В Хунзахе я познакомился с очень интересным человеком — поэтом Гамзатом Цадасой. Это отец нашего Расула Гамзатова, великого аварского поэта, стихи которого знает не только Советский Союз, но и весь мир».