Рататуй

Выглянув из-за воротника Лингвини, Реми наблюдал за его работой. Его было необходимо остановить! Реми забрался внутрь рубашки Лингвини и пробежал вдоль груди. Юноша захихикал. Щекотно!

Затем мордочка Реми выглянула уже из манжета рубашки Лингвини. Он вдохнул аромат кипящего пузырящегося супа и едва не задохнулся. Лингвини, конечно, нашёл приправы, вот только не те! Реми вновь перебежал через рубашку Лингвини в противоположный рукав и впился острыми зубками в руку юноши. Лингвини взвизгнул и выронил ненужную баночку со специями.

Реми начал карабкаться обратно к другой руке, из-за чего Лингвини опять захихикал. Реми предупредил юношу ещё одним укусом, на что тот ответил разгневанным шлепком.

Остальные повара были обескуражены, наблюдая за странными телодвижениями новичка.

Наконец Лингвини сдался. Он больше не мог это выносить. Скривившись, он проковылял через кухню до огромной морозильной камеры с едой, забежал в неё и плотно закрыл за собой дверь. Он разодрал рубашку, явив на свет свою грудь и руки, покрытые красными пятнами – следами от укусов.

– А-а-а-а! – прокричал он. – Так дело у нас не пойдёт, мини-шеф. Я рассудок потеряю, если мы сейчас же не прекратим. Нужно придумать что-то ещё. Нечто, не включающее в себя укусы, щипки или перебегания по моему телу взад и вперёд твоими маленькими крысиными лапками.

Но Реми едва мог его слышать. Он отвлёкся, заворожённо оглядывая всю прекрасную пищу, окружавшую его. Он не ел всё утро и был ужасно голоден.

– Мини-шеф? – непонимающе обратился к нему Лингвини. Затем он понял, что происходит. – Так ты голоден?

Он посмотрел на Реми. Он знал, что ему запрещено брать из камеры еду, но его крошечный друг в ней так нуждался. Юноша быстро отломил и дал Реми кусок сыра, который тот с благодарностью проглотил.

– Ну что ж, – продолжил Лингвини, теперь уже спокойнее. – Давай всё обдумаем. Ты умеешь готовить. А я знаю, как... – Тут он на секунду запнулся. – Нам нужно только выработать некую систему, чтобы я делал то, что ты хочешь, так, чтобы это не выглядело, будто мною управляет маленький повар- крыса.

Тут он приостановился, чтобы вдуматься в то, что сам только что сказал.

– Ох, да разве ты меня послушаешь? Я же безумен. Нахожусь внутри холодильной камеры и разговариваю с крысой об элитной кухне. У меня ничего не получится.

Заинтересованный Живодэр остановился около двери, чтобы подслушать. Когда он понял, что это Лингвини находится на его драгоценном складе еды, он распахнул дверь настежь.

В мгновение ока Лингвини выбросил руку вперёд и нажал на выключатель света. Но всё же недостаточно быстро, чтобы Живодэру не бросилось в глаза нечто. Нечто очень странное. Неужели он только что видел, как Лингвини общается с крысой? Живодэр включил свет обратно. В камере находился Лингвини. Но он был один.

– Крыса! Я её видел! – закричал Живодэр.

– Крыса? – невинно переспросил Лингвини.

– Да, да! – отвечал Живодэр. – Крыса. Прямо рядом с тобой. – Тут он задумался. – А ты что здесь делаешь? – подозрительно спросил он.

– О, я всего лишь осваиваюсь здесь с... этими... – Взгляд Лингвини лихорадочно пробежал по камере. – Овощами. И всем таким.

Живодэр прищурил глаза. Этот мальчик на побегушках был уж больно подозрительным.

– Вон отсюда, – сказал он.

Лингвини вернулся на кухню.

Но где же был Реми? Когда свет погас, Лингвини стремительно затолкал крысу в единственное место, до которого смог додуматься, – под свой высокий белый колпак. Лингвини прошептал собственной макушке:

– Чуть не попались. Ты там в порядке, наверху?

Реми кивнул, выглянув из-под колпака. Затем он поднял взгляд и увидел, что Лингвини вот-вот столкнётся с Мустафой, который нёс поднос, доверху загруженный блюдами. Это была бы катастрофа! Недолго думая, Реми схватил в обе лапки по пряди волос Лингвини и потянул их назад, как вожжи у лошади. Лингвини так резко пригнулся под пронёсшимся над ним подносом с тарелками, что можно было подумать, будто он победитель спортивной эстафеты. Столкновение предотвращено!

Лингвини захлопал глазами в восхищении и, всё ещё пригнувшись, двинулся в туалет. Там он встал напротив зеркала и снял свой колпак, чтобы можно было обратиться к Реми напрямую.

– Как ты это сделал? – спросил он.

Реми пожал плечами. Он и сам не знал. Он опустил взгляд на свои лапки, всё ещё сжимающие пучки волос Лингвини. В качестве эксперимента Реми резко дёрнул за левый «рычаг». Левая рука Лингвини вскинулась вверх.

– Ну надо же! – воскликнул Лингвини.

Реми потянул ещё раз, и внезапно нога Лингвини лягнула воздух. Дерзкий огонёк засверкал в глазах у Реми. Как ребёнок со своей новой игрушкой, он восторженно начал тянуть за разные пряди и вихры на голове Лингвини. Подросток же дёргался в разные стороны по всей уборной, словно марионетка, вышедшая из-под контроля.

– Ого! – закричал Лингвини. – Я на удивление себе неподвластен.

Сказав это, он рухнул на туалетное сиденье. Реми прекратил тянуть его волосы. Двое друзей обменялись взглядами. Им пришла в голову одна и та же безумная идея.

* * *