Ратибор. Капель первого круга

Не успел я оглядеться, как под навесом надвратной башни, промелькнул рыжий мальчуган! Который шустро подскочив, навис над шатким заборолом. Засим, безбоязненно удерживая равновесие души, на прямых руках и прилегающих бёдрах, он посмотрел вниз. Вот когда ять, разглядел на его круглом лице, курносый нос и яркие канапушки! При сём, не упустив из вида, его подростковой худобы, которую неуклюже скрывала красная, пошитая на вырост, посконная рубаха.

Дальнейшие события, приобрели стремительный характер. Началось всё с того, что в лучах садящегося Ярилы, волосы малолетнего дозорного, заискрились рыжими сполохами! Невероятно, но в следующее мгновение, раздуваемые Стрибожьими ветрами, они запылали ярким пламенем, неожиданно опалив меня, искромётной мыслью: «Видать не старый Велес, а молодой Громовержец Перун, сие знамение посылает, вот только как, его понимать?!».

Кареглазый паренёк, нагло уставился на меня и громко заголосил: «Эй, недотёпа! Ты куды прёшь, со своей черномазой шатией?! Пошто не зришь, что язык на цепах поднят, а потому до рассвета, в логово хода нет! Вертайтесь туда, откель прибрели!». В надежде на пристанище, я подавил возникшую неприязнь. Поёлику мой заплечный короб, стал невероятно тяжёлым, а душевных сил для постройки шалаша и ночёвки у костра, попросту не осталось…

«Караульные Вепреграда, нас сюда направили и ничего не сказали, насчёт входного запрета, в дневной час подани. Мы усталые путники и просим ночлега!» – теряя светоч, иссекающей надежды, произнёс я. «Как трогательно! Я прям расплакался и поверил… Вы не светлые странники, а Пекельные втеклецы! – злобно усмехнувшись, почему-то решил мальчишка, а затем выкрикнул, складной завирушкой. – Чёрмный, навий поводырь, по стезям плутает, да старуху за собой, по домам таскает! Их сообщник, мрачный кот, зрит погано, что всё мрёт! Сей недоброй татью, заправляет оборванец, кстати!».

Наговор конопатого, был несправедлив и обиден. Конечно, будь я взрослым парубком, то не обратил бы внимания, на детскую подначку! Только будучи голодным и усталым, а теперь разозлённым пареньком, я не сдержался и прокричал в ответ: «Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой! Может правда и не бил, а всего лишь пошутил?!». Я выдал полный набор, сей известной дразнилки, разве что с некоторыми дополнениями, касающимися его худобы и болтающейся рубахи…

Мсительно осклабившись и соскочив вниз, рыжий с глухим стуком, откинул в сторону, защитный вис, нижнего стрелкового проёма, в который просунул руку и показал мне, злобный кукиш. «Накось, выкуси черномазик! Тебе за тын, никак не попасть! Мы ишшо поглядим, как ты справишься со сторожей!» – глядя через узкую щель, выкрикнул мальчуган. Вложил пальцы в рот и призывно свистнул.

В сей же миг, в роще послышались шорохи и завывания, перешедшие в сплошной, зловещий рык! Так что, под натиском лохматых псов, скалящих свои вершковые клыки, мы испуганно отступили к кромке воды. Раньше, мне приходилось слышать о сей породе Велесовых псов, выведенной для защиты волхвов. Правда только сейчас, я уразумел воотчию, почему моя бабка Олеся, некогда сказывала, что сих страшилищ, даже лесной бирюк, стороной обходит! Посему о нашем противлении, не могло быть и речи… Чуть дёрнись, разорвут на клочки!

Рыжий пройдоха травил псов, злорадно выкрикивая: «Начинай вожак! Недаром ты прозван Свирепым, вперёд! Младшой Каштан, подмогни… Взять их! Валяйте теклецов, покась они ума-разума не обрящут… С-с-сю!!!». После чего захлопнув вис, он вовсе исчез, как будто его не было! Жуткие твари наступали, а Глая отрешённо глазела вдаль, не замечая происходящего… Верный Семаргл в ужасе, прижался к моим ногам, однако рычал и скалил клыки, на мохнатых великанов. Тогда как Питин, выгнув спину и цепившись в подушку на лямке короба, начал устрашающе завывать. Если охарактеризовать сей приём кратко, например как пугающий, то лучше промолчать!

Вокруг никого, кто бы мог отогнать зверюг. Правда в следующее мгновение, моя животрепещущая память, явила спасительный образ Белоснежного барса! Который на уроках Глаиного волшебства, я использовал для создания Защитного морока, годного для отвода, не только собачьих глаз… Поэтому с надеждой на спасение, я начал его плетение. Ёмкие уплотнения пространства, легко вытягивались в разноцветные нити и послушно сплетались в упругие оболочки, а посему крупный морок в холке, получился в кривую сажень! Впрочем, соответствуя по высоте и размерам, некогда проживавшим в Даарии, доантичным пардусам.