Ратибор. Капель первого круга

Продолжая сердечное и вместе с тем, целебное воркование, седовласый могут, стал нежно поглаживать руки прабабушки, своими огромными ручищами. Речам коего, я начал внимать… «Дак сей ходок, не Велес старый! – вразумился ять. – Слава Богам Сварги! Пред нами предстал, только могутный богатур!». После чего, осмотревшись по сторонам, я стыдливо заметил, что не стою, а сижу рядом с притихшим Семарглом, на задних тылах!

Глаины глаза, прежде совсем пустые, постепенно начали трепетать. Поскольку её измотанная душа, начала откликаться на ласковые прикосновения и гулкий голос, седовласого старца. Сие прочувствовала, её израненная живатма, горько скитающаяся у кромки бытия и решила вернуться! В следующий миг, прабабка моргнула и едва слышно выдохнула: «Громослав…».

«Всё верно, Азъ есмь! Лучезарная подруга и пурпурная вершница, из Сабейской страны Пунт! Только в сих землях, людины о Громославе не слыхали, а потому величают меня Микулой Гурьянычем. Подскажи милая, а чьих кровей, сей вроде знакомый на лик, велеречивый отпрыск?» – с улыбкой поглядев на меня, поинтересовался он. «Громославушка! Сей прилежный мальчик, мой правнук Ратин. – с надрывом в голосе и страдая от невыносимых воспоминаний, а потому лишаясь последних сил, вымолвила она. – Его так назвал, в честь твоего побратима, мой погибший внук Казимир!». Засим Глая, впала в целительный обморок и невесомой пушинкой, осела в его руках.

Таким образом, в присутствии настороженных защитников скита, я познакомился с уроженцем Туранского ханства, Великой и Державной Тартарии, со своим наречённым прадедом Громославом.

Глава 6. Василиск и Жарушко

Я исполнил всё, что дед Микула наказывал. Сутунки на ульи навесил и даже Корноухого бера проведал, которого снабдил парой зайчишек. Правда едва сам, не заинтересовал голодного хозяина! Со всеми делами, я разделался к двенадцати часам утра и в сопровождении своих шерстистых другов, повернул домой. Посему вскоре, мы вышли на Священную поляну к Перунову дубу, чтобы принесть Владыке гроз и молний, гостинец малый, так что беспечно расслабились и прозевали налёт!

Семаргл бежал впереди и нёс на загривке Питина. Я шёл следом, вдыхая луговые запахи и попутно разглядывал набухшие почки с первыми стрелками муравы. Которая наросла на лельном припеке, вдоль берега Кривого ручья. В общем щёлкал хлебалом и по сторонам не глядел. Как вдруг за спиной, раздался посвист могучих крыльев. Я оглянулся и замер! Поскольку увидел громадного аспида, летящего на нас!

Когда наши взгляды встретились, моя атма заледенела от страха, а в его расширившихся, васильковых глазищах, сверкнула злость! В следующий миг, останавливаясь, душегуб выпустил из когтей, свою жертву и пригнув голову к тулову, начал бить крыльями. Благодаря чему, на подлёте к Перунову дубу, он завис над поляной и недобро, зрел с высоты. Затем, вновь набирая ход, нападающий аспид, стремительно распрямил шею, распахнул пасть и прицельно харкнул огнём! Правда, спасительно промазал и лишь слегка, меня опалил.

Не понимая, как в моих руках, оказался лук со срезнем стрелы на тетиве, но с характерным свистом и точно в глаз, я стрелил окаянного змия! Посему крылатый василиск, взревел от внезапной боли и начал падать. Только дальше, я ничего не видел. Потому что сиганул далеко в сторону и споткнувшись, покатился колобком, невесть куда!

Правда, нежданно свалившись в студёные воды Кривого ручья, я быстро отдышался и пришёл в себя. Радуясь тому, что не ранен и жив! Поскольку болела, лишь обожжённая, правая щека, а из отражения вод, на меня взирал улыбчивый, но безбровый и опальный недоросль. Вскоре, я заслышал далёкий лай и поглядел через низкорослую гать, в сторону Навьего леса. Подле которого, я заметил Семаргла с Питиным. «Вот так защитнички! Текали на перегонки так, что обогнали звуки, собственных визгов! – с обидой, подумал я. – Ну что, теперь опомнились?! Бесстыжие хороняки!». Правда окликнуть сейчас, своих четвероногих друзей, я поостерёгся.

Крылатый змий, иначе Горний василиск или Огнедышащий аспид, это любимое творение, бога Велеса! Которого он создал на заре времен, похожим на мышь летучую, только во сто крат больше. Посему, вместо звериной шерсти, старый бог одарил василиска, радужной чешуей! «Интересно, что произошло? – тревожился я. – Когда за моей спиной, послышался грохот падения и хруст ломаемых веток?!». Что бы сие выяснить, я поднялся вверх, по пологому берегу ручья и глянул в сторону дуба.

В следующий миг, моё сердце затрепетало! Поскольку я увидел враждебного зверя, который сверзся к подножию, священного дерева и отчаянно пытался встать. Чтобы взлететь вновь, взмахнув могучими крыльями. Правда погодя тройку частей, агонизирующий аспид, уже не смог поднять головы. Поэтому беспомощно таращился на меня, моргая перепонкой, левого глаза. После чего захрипев и конвульсивно дёрнувшись, навечно затих.