Ратибор. Капель первого круга

Только в детстве хорошо верить в богатырей – поединщиков, что разъезжают по скифскому полю, ища себе чести и славы. Один в поле не воин, будь он даже семи пядей во лбу – эту науку я усвоил хорошо. Недаром дед Микула учил меня не только одиночным схваткам. Вместе с Митяевой ватагой он обучал нас ходить и бегать строем, совершать четкие повороты и перестроения, ставя щиты к щиту, когда ватага превращается в какое-то сказочное многорукое и многоногое существо, способное бить и давить на противника объединенной силой всех воев.

Он рассказывал нам о фаланге – воинском построении измышленном полководцами далекой Эллады. О македонской фаланге Александра, сына Филиппа которую не смогли сломить многочисленные войска персидского царя Дария. Говорил и показывал воинское построение для не многочисленной дружины под названием «Каре», о построении «свиньей», годном только для тяжелой панцирной конницы при прорыве строя супротивника. Его сказы о войнах древности мы все слушали с великим вниманием и мотали себе на еще не отросшие усы.

– Мр-а-у-у! – мягкая лапка чувствительно дернула за ухо. Я с великой неохотой открыл глаза.

– Чего тебе, котяра?

– Мру! – шершавый язычок, словно наждаком прошелся по щеке. – Фра!

– Чего это он? – спросил проснувшийся Митрий, вместе со мной спавший на полатях.

Я уже давно перестал его даже мысленно называть Рыжим Митяем, с этаким оттенком пренебрежения. Конечно, физиономия у него осталось прежней: вся усыпана лельнушками, над челом топорщились непокорные огненно-рыжие волосы. Но друга дразнить нельзя. Можно иногда пошутить, но не со злости и без пренебрежения.

– Беспокоится. Зовет куда-то, – зевая, ответил я.

– Так ведь рано еще. Нам с тобой, после вчерашних подвигов, дед с Глаей разрешили отдохнуть в волюшку.

– Мр-р-р-рав! – рявкнул Питин.

– Эге! Дело, видать, сурьезное. – я мигом соскочил с полатей, натянул рубаху и крашеные порты. – Подымайся, Митрий, тож.

Питин, постоянно оглядываясь на меня, устремился к двери. Хвост у кота раздраженно дергался, и это мне совсем не понравилось.

Во дворе нас встретил Семаргл. Тихонько рыча, он подтолкнул меня к двери повалуши, в которой лежало учебное оружие и луки.

– Тревога! Шепотом сказал я Митяю. – Буди деда и Глаю. Семаргл зря беспокоиться не станет. В лесу есть кто-то. Чужие.

Ни слова ни говоря, правнук деда Микулы кинулся в избу. Совещание было коротким.

– Ты, Ратин, бери лук с боевыми стрелами и с Семарглом отправляйся туда, куда пес поведет. А мы втроем вооружимся, чем следует. Будем тебя ждать.

Ярило только встало над виднокраем, лесные птахи еще заливались утренними песнями. Обеспокоенные деревянницы выглядывали из-за древесных стволов, через клочки поднимающегося вверх тумана. Сквозь болота, окружающие хутор, мы пробирались долго. Упыри, да кикиморы уже проснулись, потому следовало быть осторожным.

Семаргл вел уверенно, все время поглядывая на меня. Я молчал, только старался следить за легким ветерком, но слава богам, Шалоник веял почти все время в лицо.

Внезапно Семаргл остановился, припал к земле. Я тоже устроился согнувшись за кустом и глянул вперед, где мне почудилось смутное шевеление. Вот оно что! Меж лесных великанов тихонько крались, стараясь не брякнуть оружием люди незнаемые и было их много. Очень много. Около сотни воев. Светловолосые, рослые, не похожие на степных наездников, шли они тихо, экономным, привычным к лесной чащобе, шагом. Оружны были луками, топорами и короткими охотничьими, на бера, копьями, да дубовыми палицами. Доспехов на находниках почти не было.

Откуда они? Дед Микула сказывал, что на полуночь от нашего града по озерам живут люди угорского племени. Неужели оттуда? На что надеются? Так…На расстоянии выстрела из лука двигался еще один отряд. Около полуторых сотен. Да еще были сторожи, выдвинутые вперед по движению отряда и далеко в стороны. Вот от них мне с Семарглом следовало хорониться особенно. Это уже было серьезно. Две с половиной сотни северных находников, отправившихся пошарпать беспечных Рысов.

Передовую сторожу вел вперед человек отлично знавший местность, потому что он уверенно обходил болотные топи, отыскивал тропинки меж ними. Кикиморы болотные находника – проводника почему-то не трогали. Но чувствовалось, что про наши гати он не знал.

Убедившись, каким путем вороги пойдут дальше, мы с Семарглом стороной опередили отряды и сторожу. Беспокоил меня проводник отрядов. Стрелить по нему, значит замедлить продвижение находников вдвое, и я рискнул. Замаскировался в густом кустарнике на склоне болотного холма и снарядил лук.

Когда передовая сторожа приблизилась, я высмотрел пожилого людина в простой домотканной справе, безоружного и который молча, движением шуйцы, указывал нужное направление.

Стрела пошла в неподвижном воздухе хорошо, ровно и воткнулась в шею проводника по оперение. Тот упал. Стрелял я шагов с сотни, потому не боялся промахнуться.