Ратибор. Прах и пепел

Между тем потери нападавшие несли страшные. К тому времени, когда подоспели к месту действия шалмахи с бревенчатыми мостами, окружавший Мирград канал глубиной в пять метров оказался настолько завален телами нападавших, что по ним, ступая, как по песочной гальке какой, вполне уже можно было перебраться на ту сторону. Что ослямы и сделали, всё-таки водрузив ещё поперёк рва червонец приволоченных с собой деревянных настилов. После чего с яростными воплями бросились на решающий штурм, ведь несколько десятков принесённых осадных лестниц давно ожидали своего часа. Сыплющиеся им на головы булыжники да опрокидывающиеся чаны с кипящей смолой слегка поумерили пыл атакующих, но ненадолго: место павшего воина тут же занимал следующий, ибо смуглолицых было не счесть.

В это же время к Мирграду с двух сторон в сопровождении сотни осов двигалось по тарану: по одному на каждые врата, южные и северные. То, что южный вход защитники добро завалили изнутри внушительными глыбами из известняка, аскеры, похоже, не ведали, видимо, решив, что ворота просто-напросто наглухо заколотили. Сами тараны представляли собой нечто вроде небольших одноэтажных четырёхугольных избушек, внутри каждой из которых находилось подвешенное поперёк на свободно болтающихся цепях массивное бревно с заострённым наконечником, окованным сталью. Сверху данные подвижные конструкции были покрыты свежесодранными шкурами животных, дабы по максимуму затруднить обороняющимся попытки их поджога. По бокам у таранов, у самого основания, с каждого края имелось по крепкому деревянному колесу, а перемещались данные адские сооружения с помощью четырёх десятков воинов, находившихся внутри. Их же усилиями раскачивались сами брёвна для нанесения ударов по вратам аль стенам. Подобные простые и вместе с тем страшные осадные машины были незаменимы и крайне эффективны при любом штурме. При условии, конечно, если удастся доставить таран на место и вволю подолбить его железным остриём по намеченной цели, то бишь по самому слабому (по мнению атакующих) оборонительному редуту в городских укреплениях.

Между тем на стенах столицы вовсю закипел бой; части нападавших удалось по нескольким лестницам забраться наверх и схлестнуться с защитниками Мирграда. В тот же миг бахнули вражеские камнемёты, не щадя ни своих, ни чужих; с десяток не отличавшихся особой точностью залпов просвистело в сторону поселения, накрыв часть северной и западной стен густыми тучами из известняковой щебёнки, обломков и булыжников. Впрочем, идущую в сквозных проходах крепостной ограды жёсткую рубку подобный прилёт смертоносной тучи камней если и остановил, то ненадолго; собравшись с силами, русичи с мрачной решимостью ринулись на шалмахов, вскоре беспощадно вырезав под корень тех из них, кто не успели сигануть назад, к своим. Возглавлял ту стремительную атаку Ратибор, чем-то действительно напоминая собой удачливого сельчанина, набредшего на славный пенёк, усыпанный весенними опятами. Только вместо грибочков рыжий богатырь добро шинковал ничего так и не сумевших противопоставить ему аскеров, знатно напоив свою старушку секиру вражеской кровушкой. С каждым ударом могучего исполина в преисподнюю к Ахриману отправлялось чьё-то вражеское тулово; как показалось со стороны, именно от «рыжего медведя» и ломанулась в ужасе к своим часть ослямов, предпочтя позорное бегство гибели от его топора. Блаженные грёзы о нетленной славе оказались пусть и временно, но забыты. Нет, прославиться всё так же хотелось незадачливым воякам, сначала лихо бросившимся на штурм, а после ещё более прытко и в обратном направлении припустившим прочь. Но не посмертно же. Сладкими плодами успеха, всенародных признания и хвалы надеялись ослямбские бойцы насладиться ещё при жизни, а это будет сделать довольно проблематично, коли вовремя не убраться с дороги разгневанного огневолосого великана, не хуже лютого урагана сминающего всё и всех на своём пути. Это аскеры уяснили для себя очень хорошо.