Ратибор. Прах и пепел

Геркант, Джушукан, несколько рядом стоящих вельмож, да и вообще вся ослямбская рать испытующе вытаращились на насупившегося Эдиза, исподлобья буравившего взбешённым взором рыжебородого берсерка.

— Что думаешь по этому поводу, Джуш? — обратился наконец правитель Ослямбии к своему младшему брату.

— Кумекаю я, что слово, данное шакалам, блудницам да всяким русым варварам, можно и не держать! — отвратно хохотнул за спиной старшего из рода Кайя нетвёрдо перебирающий ногами Джушукан; его знатно штормило. Совершенно явно, осушённый сосуд с хмелем был далеко не первым за сегодня, и покачивало титулованного сановника на пятках так, как будто стоял братец императора сейчас не на крепком настиле из толстенных брёвен, а на палубе утлого судёнышка, попавшего в суровый ураган. — Ибо обещать что-либо позволительно людям, но никак не безродным животным!

— Вот и я так полагаю… — удовлетворённо кивнул владыка Ослямбской империи, после чего злобно бросил через плечо выжидательно замершему военачальнику: — Труби-ка атаку, Геркант! Сровняем этот городишко с землёй! — Эдиз мерзко ощерился. — А заодно позыркаем, есть ли средь бледноволосых дикарей ещё воины, окромя этого рыжего льва!

Тягучий, протяжный звук боевого рога Ослямбии не заставил себя долго ждать. Могучая орда зашевелилась, забурлила, как горная река при резком таянии снежных шапок, и хлынула мощным потоком на Мирград, грозясь смести со своего пути столицу славного княжества русов первой же здоровенной волной. Всем стало ясно, что штурму — быть.

Глава 17 Осада

С торжествующим улюлюканьем несметное полчище ринулось вперёд, омывая осаждённый город плотным кольцом и притормозив лишь у рва с водой, добро при этом забив почти с сотню заранее выкопанных волчьих ям телесами тех, кому не повезло угодить в заготовленные ловушки. Ослямам, ввиду колоссального численного перевеса беспечно считавшим данную осаду лёгкой прогулкой, совершенно явно не терпелось отличиться, покамест есть такой шанс; ведь к вечеру, как думалось подавляющему большинству из них, Мирград падёт и можно запросто не успеть показать себя на глазах у самого императора да прославиться в веках. Посему осы сильно поторопились, безрассудно помчавшись без оглядки в атаку и оставив далеко позади себя бойцов, несущих бревенчатые мосты, предназначавшиеся для перекидывания через окружавший город рукотворный овражек. И это стало для первых их рядов фатальной оплошностью, ведь спешка, как известно, праматерь всех ошибок.

Святослав умудрился разместить в столице княжества практически всё своё воинство, потому и ударил навстречу нападавшим мощнейший смертоносный град стрел. А следом и второй, третий, четвёртый, добро выкашивая высокомерных аскеров, слегка ошалевших от подобного яростного отпора. Небольшие овальные, обитые железом деревянные щиты не особо помогали защититься от таких залпов, ведь закрывали в лучшем случае лишь голову, шею да плечи, а прилететь могло в любую, незащищённую часть тела. Вдобавок ухнули разом четыре бревномёта, таки пригнанные из Борграда, как и обещал Борислав. Урон они нанесли вполне себе впечатляющий, ведь массивное доброе полешко длиной в несколько саженей оказалось способно, ежели успешно ляжет в цель, отправить к богам на гульбу не один десяток нападавших. А так как у рва черешенке негде было шлёпнуться, то и прилетали крепкие брёвнышки очень даже удачно для обороняющихся, добро собирая свой кровавый урожай из вражеских костей, крови и покорёженных доспехов. Ну и конечно, заговорили катапульты осаждённых, раз за разом метко посылая в полчища противника россыпи камней.

Ратибор, после возвращения в город, быстро смазал свою рану на боку целебным зельем Благаны, которое она подарила молодому богатырю при его последнем визите в Зябкино. Баночку ту он хранил очень бережно, как зеницу ока, прекрасно понимая, что понадобиться она может в любой момент. И вот, очевидно, тот злосчастный миг настал; после нехитрых манипуляций с волшебной мазью, наспех перевязав себе область рёбер куском чистой серой полотняной ткани, протянутым ему Велизором, одним из целителей Мирграда, состоявшим в местной гильдии врачевателей, Ратибор сграбастал лук со стрелами и помчался на стену, подмечая про себя, как некоторые воины, попадавшиеся навстречу, отводят глаза. Похоже, часть бойцов винила в начале осады, в том, что Эдиз не сдержал слово, именно «рыжего медведя». Дюжий ратник, слегка поостыв, сам в душе корил себя за тот срыв, раз за разом отчаянно вопрошая в пустоту, как всё могло обернуться, коли он не проорал бы свою коронную фразу в опешившие рыльца вражеской орды. Но ответа на этот вопрос у него не имелось. Зато чувство вины накатило, будь здоров. Может быть, в том числе и поэтому, кто знает, принялся чрезвычайно рьяно, за десятерых опустошать колчан за колчаном могучий исполин, метко и споро посылая в цель стрелу за стрелой.