Ратник княгини Ольги

– Гм. Кажется, я что-то слышал о нем… Нет, не помню. Давно это было. Расскажешь?

– Отчего не рассказать, расскажу, – согласился Павел, возвращая жбан. – Ехать-то далеко еще?

– К ночи будем на месте. Мы в Вышгород пробираемся. А ты куда шел?

– К Богу.

– Да-а? – восхитился Ясмуд. – И где же он обитает?

– Повсюду, – ответил Павел.

– Тогда зачем идти куда-то?

– Чтобы найти.

– Но он и так повсюду, – напомнил Ясмуд.

– Вот я повсюду и хожу, – согласился Павел. – Ищу.

Звучало это путано, но понятнее многих простых, ясных вещей.

– Расскажи про Христа, – повторил просьбу Ясмуд.

Слушать было интересно и отчего-то тревожно. Все более сливаясь с сумерками под пологом, Павел поведал про младенца, родившегося в хлеву и нареченного Иисусом. О том, как был крещен он крестом в святой реке, отчего и сам стал Христом. Как учеников собрал и странствовал по миру, совершая разные поступки дивные: то через море пешком перейдет, то слепого зрячим сделает, то мертвого воскресит. И когда все признали в нем чудотворца, он поднялся на самую высокую гору и стал оттуда просвещать народ, открывая замысел Божий и его законы. Но это, разумеется, не нравилось жрецам, потому что народ стал не их слушать, а Иисуса Христа. А он их вдобавок еще и плетью отстегал, после чего они совсем обозлились. Отправились к царю Пилату и наговорили ему, что-де Христос желает царский трон захватить. А еще дали денег ученику Юде, чтобы тот рассказал, где Христос скрывается. И пришли царские дружинники и схватили его…

– Погоди-погоди, – не вытерпел Ясмуд, до этого не проронивший ни слова. – Как же могли схватить его, если он горы двигал и мертвецов воскрешал? Почему не испепелил дружинников? Как не распознал измену?

– Распознал, – заверил Ясмуда Павел. – Он все знал с самого начала. Но отец его страдать отправил.

– Это который плотник? Как его, бишь…

– Нет. Другой отец. Небесный.

Ясмуд проследил за движением пальца Павла и вновь притих, боясь пропустить хотя бы одно слово. Страшный конец Христа потряс его.

– Выходит, все заранее было решено, – прошептал он. – Крещен был, а потом казнь на кресте принял…

– Так и есть, – покивал Павел, – так и есть. Только я еще главного не сказал.

– Говори же! – воскликнул Ясмуд нетерпеливо.

– Он воскрес.

– Что?

Ясмуд сам не знал, зачем перешел на шепот. В крытых санях было совсем темно, только глаза рассказчика мерцали из тени под навесом.

– Христос воскрес, – послышалось оттуда. – Восстал из гробницы.

– Быть того не может!

– Ученики тоже не поверили сперва, – сказал Павел. – А он велел им потрогать его смертные раны и сел вечерять с ними. Уверовали.

– И что потом? – спросил Ясмуд.

– Христос к себе на небо отправился. Они на земле остались, чтобы благую весть людям нести.

– Неужто… – Ясмуд подался вперед, вглядываясь в глаза перед собой. – Неужто ты с ним был?

– Нет, что ты, – покачал головой Павел. – Там другой Павел был, который все потом и записал. Я только его именем назвался. Чтобы хоть немного ближе стать, понимаешь, добрый человек?

– Понимаю. Ох, как я тебя понимаю.

Ясмуд замолчал. Столько вопросов и мыслей крутилось у него в голове, что он просто не знал, с чего начать. Потрясение было столь сильным, что он не сразу заметил, как сани дернулись раз, другой, а потом начали набирать ход, прыгая на снежных буграх.

– Слышишь? – проговорил Павел, хватаясь за мешки и лари вокруг себя. – Волки, кажись?

До ушей Ясмуда донесся многоголосый вой, несущийся то ли спереди, то ли сзади, а может, и со всех сторон сразу. Сани накренились, пошли боком и ударились обо что-то с такой силой, что мужчины вывалились наружу с частью поклажи.

В синей ночи чернели сцепившиеся сани, метались люди, бились кони. Волков пока видно не было, но они находились совсем близко, раз сумели напугать первую упряжку и загнать ее в сугроб, преградив путь остальным саням.

– Дядька! Дядька! – звал барахтающийся в шкурах Святослав.

– Ой, мамочки! – вопила Василиса. – Спаси-ите!

– Волки! – кричал мужской голос. – Вон они, вон они!

– Коней расцепляйте!

– Тащи, тащи!

– Где факелы?

Общая суматоха захватила Ясмуда. Позабыв о Павле, он ринулся в самую гущу событий. Вытащил из-под саней Василису, приставил охрану к Святославу, кинулся искать с остальными огниво.

Дружинники, пешие и конные, приготовились к обороне, пока извозчики растаскивали затор и распутывали постромки. Занялись, затрещали, запылали, искрясь, просмоленные факелы. Отблески пламени отразились в волчьих глазах, мелькающих там и сям. Сами звери походили на бесплотные тени, шныряющие среди сосен, обступивших дорогу. Они больше не выли, а коротко рыкали и поскуливали от нетерпения.

Прыгнув с сугроба, волк чуть не попал под копыта всадника и, оскальзываясь, рванул наутек, но остальные уже подступали со всех сторон, морща оскаленные пасти. Ясмуд держался поблизости от княжича. За всю свою долгую жизнь он никогда не видел такой большой стаи. И никогда не думал, что можно погибнуть вот так – от волчьих зубов в двух или трех верстах от городской стены.