Ратник княгини Ольги

Бряцая железом, гридни поспешили в сторону села.

– Видишь, до какого позора я из-за тебя дошла, – пожурила Ясмуда Ольга. – Ведь они не просто все поняли, но еще и другим расскажут.

– Но… – начал Ясмуд, еще не зная толком, что сказать.

– Да брось ты этот хворост дурацкий! – выкрикнула она в сердцах. – Уведи меня куда-нибудь.

– Куда, княгиня?

– Куда хочешь. И делай со мной, что пожелаешь. – Приблизившись, Ольга насильно сунула свою ладонь в руку растерянного Ясмуда. – Истосковалась я по мужской ласке. Долго мне еще перед тобой унижаться?

Неловко ступая одревесневшими ногами, он повел ее к опушке, с которой пришел. Собаки отстали и только провожали людей тявканьем.

Лунное сияние струилось между деревьев, словно голубоватый туман. Все казалось зыбким и таинственным. Выйдя на поляну, Ясмуд остановился. Ольга, не обращая внимания на звенящих комаров, успела избавиться от рубахи и теперь сбрасывала сапоги, чтобы стащить порты.

– Княгиня, – только и смог выдавить Ясмуд сквозь сжавшуюся гортань.

– Сейчас я тебе не княгиня, – сказала она, стоя босиком на сырой траве. – Бери меня. И молчи, молчи.

Кожа ее налилась молочным светом, она словно бы сияла в темноте. Ясмуд не помнил, как разделся, как обнял Ольгу, как припал губами к ее жадно раскрытому рту. Она стояла к нему спиной, поворачивая голову через плечо. Его руки беспрепятственно ощупывали ее всю спереди.

– Ну вот, – сказала она после третьего раза. – Теперь я головой смогу думать, а не другим местом. Спасибо, Ясмуд. Уважил.

Лучше бы она плюнула ему в лицо, чем благодарить за близость, да еще с блуждающей ухмылкой. Это было расплатой за то, что не явился на свидание.

– Опять мстишь, княгиня, – сказал он.

– Нрав такой, – беспечно отозвалась она, отбрасывая пучок травы и отряхивая ладони. – Не прощаю обид. Так и передай своему Христу.

Скрипнув зубами, Ясмуд отвернулся и стал одеваться. Когда он закончил, Ольга уже уходила, белея среди темных стволов. Если бы она не была княгиней, он бы так и отпустил ее одну. Но сейчас он не мог поступить подобным образом.

Нагнав ее, Ясмуд пошел следом, отставая на два или три шага.

– Что, – спросила она, не оборачиваясь, – не любишь больше свою княгиню?

– Люблю, – буркнул он.

– Врешь. Упала низко в твоих глазах.

– Не вру. Для меня нет тебя прекраснее.

Ольга остановилась. Подождала, пока Ясмуд подойдет вплотную, посмотрела на него искоса.

– Потерпи еще немного, ратник. Сейчас я над собой не властна. Вот помянем Игоря, тогда и о любви подумать можно. Потерпишь?

– Что хочешь вытерплю, – просто ответил он. – И сколь хочешь.

– Тогда оставь меня. И забудь все, что было.

Быстро ступая по тропинке, Ольга скрылась за бурьянами на околице. Ясмуд выждал немного и отправился спать к чужому костерку. Дружинники, сидевшие там, все шушукались о каком-то сонном зелье, но Ясмуду было не до них. Он провалился в беспамятство и очнулся, как будто его толкнули.

Первая после пробуждения мысль была короткая: Ольга.

Занимался туманный рассвет, очень похожий на тот, который остатки Игоревой дружины встретили минувшей осенью недалеко отсюда. Было зябко. Глядя на мутное солнце, Ясмуд опять подумал про Ольгу, и ему стало тепло.

Обе сотни, сопровождающие княгиню, уже собирались в путь. Позавтракали, оседлали коней, поехали дальше.

Когда поднялись на гребень, Ясмуд оглянулся и увидел остальное войско, растянувшееся по лугу двумя колоннами. С другой стороны должны были подходить дружины, приплывшие по реке. Все вместе представляли собой грозную силу. Неужели Ольга опять что-нибудь замыслила? Решила отомстить древлянам в третий раз?

Томимый плохими предчувствиями, Ясмуд пытался расспрашивать дружинников, но все они, как один, твердили, что княгиня собирается справлять тризну и ни о чем больше не помышляет. Вспомнив, что Ольгу сопровождают жрецы и знахари-ведуны, Ясмуд окончательно успокоился.

Древляне, похоже, тоже не ожидали подвоха. Князь Мал Ольгу не встретил, но отправил на место тризны десятка три бочонков с только что сваренными медовыми напитками, а также освежеванные туши быков и баранов и множество разных яств. Присланный им воевода, назвавшийся Другошем, указал точное место, где закопали Игоревы останки.

– Ты со своими людьми отдыхай пока, – сказала Ольга, белая лицом и темная глазницами. – Потом вместе мужа моего помянем. Но сперва я велю здесь могильный холм насыпать в три человеческих роста.

– Не высоко ли берешь? – усомнился Другош, которому не терпелось испить меду и закусить свежатиной.

– Люблю троицу, – пояснила она. – Все всегда троекратно стараюсь совершать.

С этими словами она бросила многозначительный взгляд в сторону Ясмуда, который смутился, покраснел и отошел от греха подальше.

Он долго бродил по округе, вспоминая тот страшный день, когда погибли все его товарищи. По ним никто тризну справлять не станет. Не по чину им такие почести. Гниют в земле, как будто их и не было.

Задумавшись, Ясмуд и не заметил, как на зеленой лужайке меж березок выросла черная насыпь.

– Какие из них? – спросила неслышно приблизившаяся Ольга.