Ратник княгини Ольги

– Я очень хочу, чтобы ты остался, – сказала она. – Не просто в Киеве. Со мной. Позови меня замуж, и я соглашусь. Ничего, что старые. Хочу, чтобы мы были связаны навсегда. Не отпущу больше, не отпущу. – Ольга не заметила, что сжала пальцы в кулак и бьет Ясмуда по колену, которое только что гладила. – Зачем ты ушел, зачем бросил меня? Мне было так плохо, так плохо. Я все глаза у окна проглядела, а ты все не шел и не шел. Где ты скитался?

– По свету ходил, – ответил Ясмуд. – Много дорог прошел, много чего видел.

– Но дорога все равно ко мне привела, – прошептала Ольга. – Скажи, ты скучал по мне? Вспоминал нашу любовь?

Вместо того чтобы ответить, он опустил голову и, глядя в пол, сказал:

– Мне видение было. Будто два ангела передо мной возникли – твой и мой. Подлетают и говорят, мол, пора вам с Ольгой сойтись. Иначе поздно будет. Скоро уже.

Холодные мурашки брызнули по ее коже.

– Что поздно? – спросила она.

Ясмуд ответил молчаливым взглядом.

Ольга несколько раз кашлянула, прочищая горло.

– Смерть близко? – Ее голос упал до шепота.

Ясмуд едва заметно опустил голову.

– Твоя или моя? – спросила она.

Ответом было легкое пожатие плеч.

Ольга уставилась в узкое пространство между ними.

– Женись на мне, – сказала она. – Я должна стать твоей женой.

– Святослав будет против, – напомнил Ясмуд. – Он на меня в обиде. За отца.

– С ним сама поговорю. Прямо сейчас. – Ольга решительно встала. – Жди здесь.

Она вернулась оживленная и веселая.

– Святослав дал добро, – воскликнула она, беря вставшего Ясмуда за руки. – Он даже рад, что ты вернулся. Но у него есть к тебе просьба одна.

– Какая? – удивился он. – Чем я могу быть полезен всесильному князю?

– Святослав хочет с тобой в Вышгород съездить, – ответила Ольга. – Как в прежние времена, помнишь? Чтобы вдвоем, он и ты. Уже и сани запрягают.

– Прямо сейчас? – не поверил Ясмуд. – Метель на дворе. К ночи сильнее разгуляется.

– Богатырям метель не помеха, – провозгласил Святослав, порывисто вошедший в читальню. – Иди сюда, дядька, обниму тебя. Стар, стар. Ну ничего, моя матушка тоже не помолодела. Будете вместе косточки греть на солнце, прошлое вспоминать.

Он захохотал, положив руки на плечи Ясмуда.

– Свят! – укоризненно воскликнула Ольга, давая понять, что она себя старой не считает.

– Молчу, молчу! – Он опять захохотал. – Пойдем, дядька. Намилуешься еще со свой зазнобой. – Он подмигнул матери. – А сперва мне честь окажи. Будет как в детстве. Помнишь, ты учил меня лошадьми править? Вот я за возницу и буду.

– До утра подождать бы, – неуверенно возразил Ясмуд.

– Ох, невтерпеж мне! Да тут пятнадцать верст всего. Мигом домчим, а там банька, напитки горячие. Согреемся!

Святослав хлопнул Ясмуда по плечу. Ольга, наблюдавшая за ними, улыбалась. Ее радовало, что сын принимает ее избранника столь тепло и радушно. Даже то, что они уезжали, не беспокоило ее. Главное, что Ясмуд нашелся и отныне будет здесь, рядом.

Простившись с ним и с сыном, Ольга отправилась на обход своих покоев, решая, что и как нужно переделать, дабы обосноваться здесь вдвоем.

Ясмуд, выведенный Святославом во двор, неловко переминался в новом тулупе, который стоял колом, и войлочных чунях, столь плотных, что ногам было тепло на снегу. Гридни и дворня сгрудились под навесом, наблюдая за отъездом князя. Сопровождения он не брал, на месте не стоял, возбужденно похохатывая.

Под его присмотром конюхи завели сытую лошадь между оглобель, стали надевать дугу с бубенцами, в которую она никак не желала просовывать голову. Покосившись на Святослава, конюх потыкал ее кулаком в морду. Второй приминал в санях солому, застилая ее медвежьей шкурой.

– Видал, дядя? – Святослав толкнул Ярослава локтем. – Как барин поедешь. Садись. Уж я тебя прокачу-у…

Ловко запрыгнув на облучок, он расправил вожжи и шлепнул ими по круглым лошадиным бокам. Сани заскользили к открытым воротам.

Было еще светло, но чувствовалось, что день близится к концу. Провожающие помахали варежками и шапками, Святослав гикнул, лошадь побежала, екая селезенкой. Сразу за воротами подуло: ветер качал голые ветки, гнал снежные ручейки по наледи, заставлял собак жаться к земле. Поглядев, как метет с крыш и кружит по углам, Ясмуд окликнул:

– Князь, давай до завтра подождем?

– Трусишь? – Хохоча, Святослав стегнул лошадь вожжами.

Она припустила пуще, распустив по ветру хвост и гриву. Половина неба была белесая, а вторую затянуло темной тучей. Ясмуд заметил, как в одном окошке просвечивает лучина, и его охватила тоска. «Ольга, зря я ее оставил, – подумал он. – Даже поговорить толком не успели. И чего мальчишке не сиделось дома?»

Потом он вспомнил, что Святослав давно не мальчик, и ему сделалось смешно. Завернув воротник тулупа так, чтобы мех не влажнел от дыхания, он склонил голову к плечу и стал смотреть вдоль накатанной по морозу дороги.

– Не мерзнешь? – крикнул Святослав, не оборачиваясь.

– Нет, – отозвался из саней Ясмуд. – Знатный тулуп. Спасибо.

– Пустое. Для тебя, дядя, ничего не жаль.